Читать книгу - "Феномен Фулканелли. Тайна алхимика XX века - Кеннет Райнер Джонсон"

После внезапного подъёма активности в XVI и XVII веках, вызвавшего огромный интерec у учёных мужей вроде Ньютона и Бойла, яростное бурление алхимического тигля сменилось медленным кипением. Нет сомнений, что, вдохновлённые чудесами Сетона, Филалета и Ласкариса, сотни и сотни дилетантов ринулись создавать золото, отдавая этому увлечению все свои силы — а нередко и финансы. Но истинная тайна алхимии — тайна создания Камня, с помощью которого можно делать золото, — осталась сокрытой от них. Создаётся впечатление, что за несколькими довольно туманными исключениями адепты Герметического Искусства ушли в глубокое подполье.

Если волна открытых демонстраций прошедших двух веков явно была инициирована прямыми указаниями некоего высшего руководства, то происходящее теперь можно охарактеризовать только как экстренное сворачивание деятельности.

В XVIII веке на сцене появилось несколько весьма любопытных фигур — таких как Казанова, Калиостро и граф де Сен-Жермен. Параллельно с ними во всех главных культурных центрах под покровом тайны продолжали свою деятельность розенкрейцеры, тамплиеры, франкмасоны и иллюминаты. Однако с дорог Европы навсегда пропали странствующие адепты, появлявшиеся и исчезавшие, словно призраки, и словно задавшиеся целью одним мановением руки обратить весь свинец мира в золото и всех учёных скептиков — в рьяных приверженцев Искусства.

И тем не менее есть масса весьма убедительных свидетельств в пользу того, что граф де Сен-Жермен, отнюдь не придерживавшийся прямого пропагандистского стиля своих предшественников, был Адептом и обладал Философским камнем. Его неуязвимость для времени и старости, способность превращать треснувшие или неполноценные драгоценные камни в подлинные сокровища и привычка как ни в чём не бывало появляться после крайне долгого отсутствия ничуть не изменившимся, словно Дориан Грей, очень напоминают Посвящённого.

Судя по весьма фрагментарным и разрозненным сведениям о нём, граф путешествовал по Европе с какой-то не вполне ясной, но определённо наличествующей целью. Какова бы ни была в действительности его миссия, она заключалась явно не в том, чтобы убеждать неверующих в реальности трансмутации. Тем не менее, его история заслуживает более подробного рассмотрения в рамках данного труда, ибо граф во многом кажется почти прототипом человека, которому этот труд, собственно, и посвящён — а именно Фулканелли.

Современники и позднейшие комментаторы выдвигают совершенно различные версии его происхождения, которое оказывается то весьма высоким, то неизмеримо низким. В разные времена его считали то сыном вдовы короля Испании Карла II от какого-то мадридского банкира; то отпрыском безвестного португальского или эльзасского еврея; его отцом называли то некоего сборщика податей из Ротондо, то короля Португалии, то трансильванского князя Франца-Леопольда Ракоци.

Между 1710 и 1822 годами он появлялся в разных частях Европы под разными именами — маркиз де Монферрат, граф Белламаре или Эймар (Венеция); шевалье Шенинг (Пиза); шевалье Уэлдон или Уэллдан (Милан и Лепциг); граф Солтикофф (Генуя и Ливорно); граф Цароки — частичная анаграмма от Ракоци (Швальбах и Триздорф); князь Ракоци (Дрезден) и граф де Фен-Жермен (Париж, Гаага, Лондон и Санкт-Петербург).

Автор самой полной его биографии Изабель Купер-Оукли полагает, что, скорее всего, он действительно был сыном князя Трансильвании Франца-Леопольда Ракоци.^[153] По данным князя Карла Гессенского, изложенным в его «Воспоминаниях о моём времени», увидевших свет в Копенгагене в 1861 году, сам Сен-Жермен утверждал, что является сыном Ракоци от его первой жены, происходившей из рода Текели. Ещё в весьма юном возрасте, рассказывал Сен-Жермен князю Карлу, его отдали под защиту последнего герцога Медичи, Джан-Гастона. Князь Карл, в свою очередь, подтвердил, что, согласно независимым источникам, Сен-Жермен пользовался «исключительным покровительством последнего из Медичи».

Владения семьи Ракоци были постепенно поглощены расширяющей свои границы Австрийской империей. Прежде чем умереть в Турции, в Родесто, в 1734 году, предполагаемый отец Сен-Жермена обеспечивал пропитанием свою семью исключительно за счёт недвижимости, пожалованной ему королём Франции Людовиком XIV.

Прослышав, что два его брата, дети княгини Гесс-Ванфридской, были отданы под опеку императора Карла VI и получили титулы Святого Карла и Святой Елизаветы (sic!), он объявил: «Отлично, тогда я буду называть себя Святым Германом — „святым братом“!»

Считается, что Сен-Жермен родился в 1710 году, однако, согласно двум разным источникам, в этом году его уже видели в Венеции, причём выглядел он на сорок пять — пятьдесят лет. Один из источников, барон де Глейхен, писал: «Рамо и некий престарелый родственник французского посланника в Венеции подтвердили, что встречали Сен-Жермена в Венеции в 1710 году и что он имел внешность человека примерно пятидесяти лет от роду». Второй — многократно цитируемый анекдот о том, как графиня фон Георги встретила Сен-Жермена при французском дворе и спросила, не был ли его отец в Венеции в 1710 году.