Читать книгу - "Дури еще хватает - Стивен Фрай"

— О. Мне очень жаль. Я вот подумал, м-м, подумал, не поймать ли мне вас на слове и, м-м, не приехать ли к чаю в ваш дом?

— Конечно. Это будет замечательно. Абсолютно чудесно. Когда вас ждать?

— Как насчет новогоднего дня?

— Великолепно. Жду с нетерпением.

Я осторожно опустил трубку на аппарат. Таааак.

Выйдя в прихожую, я на манер Рика или Майка из «Молодых» завопил: «Общий сбор!» На верху лестниц начали медленно появляться люди, они ворчливо поползли вниз — совсем как гости в сцене пожарной тревоги из «Башен Фолти». Времени было часов восемь утра, и я давно привык к неприязни и раздражению, которые порождаются моим обыкновением весело вспархивать с утра пораньше. Большинство людей — совы и глаза продирают с трудом.

— Так, прошу у всех прощения, но послезавтра к нам приезжает на чай принц Уэльский.

— А, ну еще бы.

— Ха, на хер, ха.

— И ради этого ты меня разбудил?

Я поднял перед собой руку:

— Серьезно. Он вправду приедет.

Но моя аудитория уже утратила ко мне интерес — все подтянули пояса халатов и полезли по лестницам вверх.

Поверили мне только на следующий день, когда к дому подкатил темно-зеленый «Рейндж-Ровер». Двое вылезших из него детективов с собакой от души поприветствовали предложенный им чай и обошли дом в поисках… чего именно, мы понять не смогли. Завершив беглую проверку его благонадежности и поглотив множество шоколадных печеньиц, они уехали. Гости столпились вокруг меня.

— Ничего себе!

— О господи!

— Мне же надеть нечего!

Все мы, взрослые люди, традиционно и с приятностью придерживались, не опускаясь, впрочем, до грубостей, левых взглядов, однако теперь разволновались и возбудились, как заслышавшие звон поводка щенки биглей.

На следующее утро мы встали рано. До сих пор не могу понять, почему я не сфотографировал пылесосившего ковер Хью Лори. По нынешним шантажным расценкам такая фотография принесла бы мне миллионы. Ну да ладно[40].

Все отполировано, подметено, отчищено, вымыто, навощено и пребывает в полной готовности. Чайные чашки расставлены, чайники ждут на самых мощных конфорках «Аги». Хлеб, оладьи, булочки осталось лишь слегка подрумянить. Масло вынуто из холодильника. Банки с домашним вареньем из черной смородины и лимонным мармеладом (скопившиеся за два Рождества подарки свояченицы моего брата). Бутерброды нарезаны. Мед! Я же знаю, он любит пить чай с медом! Где-то удается отыскать банку с жидким медом. А он не выдохся? Мед выдохнуться не может, заверяют меня, — факт, годы спустя подтвержденный одним из «эльфов» программы QI{72}. В ящике буфета обнаруживается деревянная ложка для меда. И там же — отличное чайное ситечко, серебряное, как полагается, а я-то думал, что в доме только одно и есть, довольно безвкусный «Подарок из Ханстэнтона». Еще один чайник и большой кекс для охранников, которые будут сидеть на кухне. О господи, не перестарались ли мы? Торт «Баттенберг»… черт, он может подумать, что мы над ним издеваемся. Его же в детстве прозвали в семье Баттенбергом{73}.

Мы покидаем кухню и всей оравой перетекаем в гостиную, за раздернутыми шторами коей видна подъездная дорожка. На улице темно, разумеется, — еще с первых послеполуденных часов. После кратчайшего в году дня прошла всего неделя с небольшим. Внимательный к любым мелочам Хью утаскивает корзину для поленьев, чтобы пополнить ее. Огонь, конечно, ревет в камине изо всей мочи, однако дров никогда не бывает слишком много. Джон Кантер, писатель и мой друг, проверяет искусно расставленные по гостиной свечи. Я, постаравшись пошире раздвинуть шторы одного из окон, смотрю в ночь. Ким и Аластер раздвигают другие, хихикая, точно японские школьницы.

Головные огни машины пронзают, как в романах Дорнфорда Йейтса{74}, воздух и прометают зеленые изгороди. Минуя, однако же, подъездную дорожку. Все поглядывают на часы. Может быть, мы все же стали жертвами некоего колоссального розыгрыша?

Впрочем, мы и опомниться не успеваем, а уж слышим, как две машины, прошуршав по гравию, останавливаются перед парадным крыльцом.

— Ну так, — говорю я, — давайте…

Все остальные улепетывают. Драпают. Уносят ноги.

— Трусы! — успеваю крикнуть я, прежде чем замереть, сглатывая слюни и тяжело дыша, на коврике у двери.

Звонит дверной колокольчик. Если открыть дверь сразу, они решат, что я торчал у двери, как добропорядочный кот, коим я и являюсь, поэтому я, желая упразднить это впечатление, считаю до пятнадцати и в самом начале второго звонка распахиваю дверь, улыбаясь:

— Ваше Королевское Высочество…

— Привет. Надеюсь, вы не будете против — я привез с собой жену.

Из темноты выступает принцесса Диана. Голова ее чуть опущена, она глядит исподлобья — на манер, множество раз зафиксированный Марио Тестино и тысячью других фотографов. Глаза ее улыбаются мне из-под ресниц.

— Здравствуйте, Стивен, — прелестнейшим образом мурлычет она.

Я провожу их в гостиную. Они осматриваются, хвалят мой дом. В нем шесть спален, коттеджем его никак уж не назовешь, и все-таки он легко поместился бы в половинке любого из флигелей Сандрингема. Ладно, это мой дом, я купил его на заработанные мной деньги, а не в наследство получил, стало быть, стыдиться мне нечего. Не уверен, правда, что «заработанные» — слово правильное, однако сейчас не время вдаваться в такие детали.