Читать книгу - "Бой под Талуканом - Николай Прокудин"

Мы с Сержем встали, смущенные и красные, как вареные раки. Очень внезапно все произошло. Оказалось, нарочный привез сегодня пакет, вот командир полка и сделал приятный сюрприз.

Артистка спела еще пять песен, сплясала, поздравила других ребят, концерт плавно перешел в торжественное мероприятие по награждению. Командир полка всем вручил ордена, медали, а когда подошла моя очередь, «батя» сам прикрутил орден на х/б, крепко пожал руку, обнял, расцеловал и потрепал по плечу.

– Молодец, так держать!

– Служу Советскому Союзу!

– Всем награжденным – фотографироваться, собраться у клуба! – скомандовал Мусалиев (он же в народе Муссолини).

Серега гордо расправил плечи, сделал величественную осанку, но я пихнул его в бок.

– Острога, будь проще, меньше напыщенности.

– А сам-то как павлин-мавлин! Сияешь, как новый медный пятак.

– Почему пятак? – поинтересовался я.

– Потому что на рубль не тянешь. Не мешай торжествовать и радоваться, может, больше такого события в моей жизни не будет, – огрызнулся Серж.

– Ага, как наградные на тебя за месяц переписывать четыре раза к ряду, так я, а как праздновать, тебе уже и не мешать!

– Ну хорошо, можешь присоединяться ко мне, но делай умное лицо. Если сумеешь, – улыбнулся Сергей.

– Я-то сумею, но вот ты сегодня сумеешь ли раздобыть водку и закуску?

– В девятнадцать часов? По двойной цене? Ты с ума сошел! – воскликнул взводный.

– Тогда беги в дукан у штаба армии или проси дежурную машину, там в два раза дешевле.

– Прекратите болтать, мешаете фотографу! – рявкнул Ошуев.

– Уже прекратили, – эхом отозвались мы.

– Замечательно, все свободны, за фотографиями подходите к начальнику клуба через неделю, – распорядился замполит-2 Мусалиев.

– Поздравляю, мужики! От всей души! Но что за дела, у всех подчиненных – ордена, а где мой орден? – возмутился Сбитнев.

– Награда еще найдет героя. За дырку в башке обязательно награждают. Вот если попадет в задницу, то правительство еще подумает, а выбитых шесть зубов того стоят, чтоб орден дать, – успокоил я командира.

– Хорошо, если так, спасибо, на добром слове, за это обеспечу закуску. Ник, пошли на продсклад, начальник склада со мной на Дальнем Востоке служил. А насчет зубов, ты представляешь, какая история, если бы еще один выбило, то комиссовали бы. Шесть снесло – служи, а семь – уже инвалид!

– Вот черт! Я бы тебе седьмой зуб там, в развалинах, расшатал и выдернул. Одним больше, одним меньше, – хмыкнул я в ответ.

– Себе выдерни, развыдергивался.

– Протезировали-то бесплатно? Челюсть золотая?

– Бесплатно, но не золотая, а с напылением. А за мучения во благо Отечества могли бы, конечно, герою войны и раскошелиться на золото, – вздохнул, скривившись от нехороших воспоминаний, Володя.

– А пить и жевать уже не больно? – поинтересовался Ветишин.

– Не больно, а водка особенно полезна, она только дезинфицирует раны старого воина, – улыбнулся ротный.

Мы подошли к закрытому складу-ангару, и Володя принялся тарабанить в дверь и орать:

– Кладовщик! Васька! Отворяй ворота, пройдоха. Чем быстрее откроешь, тем меньше возьмем.

Дверь с неприятным скрипом открылась, и на пороге появился прапорщик в расстегнутой гимнастерке, почесывающий большой толстый живот.

– Привет. Чего такой потный? – усмехнулся Володя. – Коробки с тушенкой прячешь по углам?

– От таких, как ты спрячешь! Здорово, брат! Давно вернулся? Болтали, что тебе полголовенки снесло, а у тебя все на месте. Может, другую голову снесло, что между ног? – И они принялись сжимать друг друга в объятиях.

– Нет, та цела, все нормально, два месяца дома проверял на прочность и эластичность, – хмыкнул ротный.

– Эластично? – заржали я и Ветишин.

– Да, только вот приходилось все делать по ночам, потому что скобы стояли на челюстях, и мое лицо было постоянно со страшным звериным оскалом. Ужас! Мы чего к тебе пришли, дело у нас, неотложное… – Сбитнев начал продвигаться вглубь склада, тесня Василия.

– А ко мне просто так поболтать не ходят, всем что-то нужно. Корыстные вы, – ответил прапорщик, пытаясь сопротивляться и не пустить нас вовнутрь.

– Васька, ты из себя ангела бескорыстного не строй. Ник и Острогин ордена получили, закусить нечем. Паек в рейде съели, а старшина должность сдает, все выпил, гад, и сожрал.

– Идите к Берендею, он остатки не сдал еще, а я никому ничем не обязан.

– К Берендею нельзя, мы ему и Соловью чуть физиономию в Гардезене намяли. Они сейчас в обиде – ничего не дадут.

– Правильно сделают, не плюйте в колодец, где водицы еще пригодится напиться. Ладно, заходите, так и быть, чего-нибудь соберем, – прекратил сопротивление и смилостивился кладовщик.

В ангаре стоял полумрак, и только у стойки с документами светила ночная лампа. Возле нее скакала в тельняшке и с ошейником на шее небольшая обезьяна, привязанная цепочкой к стене.

– Это что за чучело? – удивился я.

– Сам ты чучело. Это Аркашка! Макак! Настоящий мужик! На, сволочь, успокойся, – и Василий засунул окурок в пасть животному.

Обезьяна судорожно сделала две затяжки, быстро успокоилась и принялась курить с наслаждением, что-то по-своему бормоча себе под нос.

– Ни х… себе, – крякнул Ветишин.

– Это что, сейчас спектакль будет, специально для вас. Аркадий Михалыч, пить будешь? – поинтересовался прапорщик.

– Угу-уху, – запрыгало и заверещало, обрадовавшись, животное.

– Вот ведь, скотина, все понимает, водку обожает больше, чем фрукты, а коньяк почему-то не любит, не пьет, – заулыбался Васька и погладил зверя по голове.

– Откуда он у тебя? – спросил Володя.

– Полгода назад разведчики привезли из Джелалабада. Поначалу трескал только апельсины, яблоки и бананы, а теперь все подряд, голод не тетка, где я ему бананов наберу. Пьяница стал ужасный. Если выпиваем и ему не наливаем, драться лезет, а как напьется, песни свои горланит. Курить научился, окурки ворует.

– Прямо как человек, наверное, Дарвин был прав, мы с обезьянами имеем общего предка, – засмеялся Володя.

– А почему Аркаша? – удивленно поинтересовался я. – Что-то очень знакомое имя, есть ассоциации с кем-то.

– Так ведь начпо – Севастьянов Аркадий Михайлович! Он как-то проверять склад заявился, увидал его и гладить полез. Аркадий этого не любит, тяпнул за палец. Начальник спрашивает: как зовут? Я ляпнул, что Аркаша, и чуть язык не проглотил. Шеф сморщился: как-как, почему так назвали? Не понравилось… Мы стали его убеждать, что не Аркаша, а Алкаша. Созвучно, мол, послышалось. Все равно не понравилось полковнику. В итоге объявил выговор за курение в помещении на рабочем месте, говорит, что какой-то приказ был министра обороны пару лет назад.