Читать книгу - "Котовский - Борис Соколов"

Комендант ему отказал.

Между ними возник горячий спор, во время которого Мишка хотел прибегнуть к оружию. Но комендант обладал более быстрой реакцией и разрядил свой наган быстрее.

Это и был „ужасный конец“ Мишки-Япончика».

На самом деле все было немного иначе. В июле полк Япончика был направлен в бригаду Котовского. По случаю отъезда был устроен банкет, затянувшийся на три дня. Япончику торжественно вручили красное знамя и серебряную саблю. Из 2202 бойцов полка до фронта дошли лишь 704. Тем не менее первая атака полка в районе Бирзулы оказалась успешной, полк сумел захватить Вапнярку и взять пленных и трофеи. Но на следующий день петлюровцы контратаковали и разгромили полк Япончика. Одесские уголовники, не имевшие никакой военной подготовки и не приученные к дисциплине, просто разбежались. Не помогли и имевшиеся у полка 40 пулеметов. Япончик безуспешно пытался остановить своих бойцов. Бывший помощник командира 45-й дивизии Д. Коренблит писал: «Возникла опасность образования в тылу 45-й дивизии бандитской шайки. Надо было изолировать от „храброго воинства“ Мишку Япончика. Якир решил выдать Япончику бумагу о том, что полк направляется в штаб армии для получения нового назначения, а в пути Япончика арестовать, батальоны разоружить. Я подготовил необходимые бумаги, выдал их Япончику и добавил, что для поездки ему предоставляется отдельный вагон». Таким образом, начдив Якир направил Япончика в Киев, где находился штаб 12-й армии. Но Михаил предпочел с ротой охраны (бывшей Еврейской революционной дружиной самообороны), насчитывавшей 116 человек, вернуться в Одессу. Япончика обвинили в неподчинении приказу. В Вознесенске поезд Япончика перехватили чекисты и убили его, якобы за «сопротивление при аресте». Доклад военкома Овидиопольского уезда М. Синкжова одесскому окружному комиссару по военным делам дает нам картину гибели «короля одесских бандитов»: «4-го сего августа 1919 года я получил распоряжение со станции Помашная от командующего внутренним фронтом т. Кругляка задержать до особого распоряжения прибывающего с эшелоном командира 54-го стрелкового советского украинского полка Митьку Японца (Мишку Япончика. — Б. С.).

Во исполнение поручения я тотчас же отправился на станцию Вознесенск с отрядом кавалеристов Вознесенского отдельного кавалерийского дивизиона и командиром названного дивизиона т. Урсуловым, где распорядился расстановкой кавалеристов в указанных местах и стал поджидать прибытия эшелона.

Ожидаемый эшелон был остановлен за семафором. К остановленному эшелону я прибыл совместно с военруком, секретарем и командиром дивизиона и потребовал немедленной явки ко мне Митьки Японца, что и было исполнено.

По прибытии Японца я объявил его арестованным и потребовал от него оружие, но он сдать оружие отказался, после чего я приказал отобрать оружие силой.

В это время, когда было приступлено к обезоруживанию, Японец пытался бежать, оказал сопротивление, ввиду чего был убит, выстрелом из револьвера, командиром дивизиона.

Отряд Японца, в числе 116 человек, арестован и отправлен под конвоем на работу в огородную организацию».

Убийца Япончика Никифор Урусов (такова его настоящая фамилия) был за этот сомнительный подвиг награжден орденом Боевого Красного Знамени. Остатки полка Япончика влились в бригаду Котовского. Япончик показал себя плохим военным руководителем и большевикам оказался не нужен. Поэтому они предпочли избавиться от него. Нет сомнений, что, если бы Котовский не смог совладать с уголовной вольницей в своей бригаде, его бы ждала печальная участь Мишки Япончика.

Роман Гуль писал в своей биографии Котовского: «Одесские уголовники — Мишка Япончик, Домбровский, Загари и другие ненавидели Котовского за то, что чего-то в нем не понимали. Зачем, в сущности, этот бывший „барин“ отбивает у них хлеб? Котовский же презирал „уголовников-Иванов“, „мокрушников“, потому, что знал, зачем эти люди идут на грабеж и убийство.

С уголовником Япончиком безжалостно расправился этот немного уже начавший уставать, со сдающим сердцем Григорий Котовский. Япончик набрал под своей командой отряд, сражавшийся вместе с большевиками против белых. Но когда в этом миновала надобность, Котовский посоветовал красным уничтожить уголовников оригинальным способом: пустить на украинских повстанцев атамана Григорьева, обещать резервы и не дать резервов. Так этот отряд уголовных и был целиком вместе с Япончиком уничтожен григорьевцами».

Действительность, как мы уже убедились, не имела ничего общего с этими утверждениями. Япончик и Котовский никогда не ссорились, по крайней мере открыто, и ни о какой взаимной ненависти между ними говорить не приходится. Разбит был отряд (полк) Япончика отнюдь не григорьевцами, а войсками Украинской Народной Республики. К убийству Япончика, равно как и к отправлению его отряда на фронт, Котовский не имел никакого отношения. Хотя полк Япончика формально был включен в бригаду Котовского, тот не требовал наказать Япончика, когда 54-й полк бежал с фронта. Распространено мнение, что котовцы были причастны к истреблению или разоружению бойцов Япончика после гибели «короля одесских бандитов», но никакими документами это пока не подтверждено. Да и советские биографы Котовского ничего не сообщают об участии Григория Ивановича в ликвидации полка Мишки Япончика, хотя в советское время эта тема отнюдь не была табуирована. Об этом писали и отставные чекисты, и бывшие командиры из дивизии Якира. Ничто не мешало бы написать об этом эпизоде как о еще одном героическом деянии легендарного комбрига.

Почему же Япончик потерпел неудачу в формировании красноармейской части из одесских уголовников, а Котовскому удалось вплоть до конца Гражданской войны воевать с кавбригадой, костяк которой составили уголовники из Бессарабии и той же Одессы? Причин несколько. У Котовского был значительно больший опыт, чем у Япончика, и жизненный, и криминальный. Ведь он был на десять лет старше. К тому же до 1917 года Япончик десять лет непрерывно провел в тюрьмах и на каторге, тогда как у Котовского суммарный срок заключения, прерывавшегося многочисленными побегами, составил только около восьми лет. Да и криминальный стаж у Котовского был на два года больше. Главное же, Котовский еще тогда, когда грабил купцов и помещиков в Бессарабии, фактически уже создал маленький конный партизанский отряд в два десятка сабель, которому случалось выдерживать серьезные столкновения с полицией. Так что, можно сказать, у Котовского еще до 1917 года был определенный боевой опыт, пусть и несколько специфический. Кроме того, ему довелось состоять членом полкового комитета, где пришлось использовать свои ораторские способности. Именно к Котовскому примкнуло немало участников антирумынских выступлений в Бессарабии, которые только с ним связывали надежду на возвращение на родину. Одесские уголовники у Котовского не составляли большинства и погоды не делали. Многие из них, в частности знаменитый медвежатник Григорий Вальдман, удачно вписались в бригаду. Вальдман, например, стал лихим командиром эскадрона. Одесские же уголовники в целом и развращены были сильнее, чем бессарабские, и, что еще важнее, никакой жизни, кроме городской, не знали и не имели ни малейшего представления о воинской дисциплине. Они не умели практически ничего, что должен уметь солдат, даже рыть окопы. Неудивительно, что, оказавшись в чистом поле против неприятельской конницы, они дрогнули и либо разбежались, либо погибли под гайдамацкими саблями. Большой ошибкой Япончика стало то, что он не привлек к формированию полка опытных офицеров и унтер-офицеров, вернувшихся с Первой мировой войны. Они могли бы хоть как-то сколотить роты и батальоны 54-го полка.