Читать книгу - "Ежов. Биография - Алексей Павлюков"

Не исключено, правда, что немного досталось и Ежову. Поскольку его отправка в госпиталь происходила в день начала боев, возможно, при артобстреле позиций русских войск Ежов, не успевший еще эвакуироваться в тыл, был легко ранен. Во всяком случае, в одной из анкет он упоминает о ранении, полученном под Олитой, хотя в официальных списках раненных за эти дни его фамилия не значится. Если, однако, Ежов действительно был ранен, то можно предположить, что ясно различимый на всех не-отретушированных фотографиях неровный шрам на его правой щеке как раз и является результатом этого ранения.

После 14 августа 1915 года следы Ежова на некоторое время теряются. До конца сентября он из госпиталя не вернулся, а за последующий период штабные документы 172-го полка в архиве не сохранились. Возможно, после госпиталя Ежов был направлен в какую-то другую часть, во всяком случае, летом 1916 года он обнаруживается уже в нестроевой команде при штабе Двинского военного округа в Витебске. Нестроевая команда представляла собой своего рода распределительный пункт для тех солдат, которых врачебные комиссии признали непригодными к строевой службе. Отсюда их отправляли во временные командировки или на постоянную работу в тыловые части и подразделения округа (госпитали, хлебопекарни, склады, мастерские и т. д.).

Дошла очередь и до Ежова, и в начале июня 1916 года его в составе группы из 135 человек направляют в находящуюся здесь же в Витебске 5-ю подвижную починочную мастерскую.

5-я мастерская, занимавшаяся ремонтом артиллерийского вооружения и изготовлением запасных частей к нему, была сформирована летом 1914 года и первое время действительно использовалась в подвижном варианте. После нескольких месяцев работы в Витебске она в начале 1915 года передислоцировалась в Вильно, затем в августе того же года была направлена в Бобруйск, но с полпути переадресована снова в Витебск, где с тех пор и находилась. В сентябре 1916 г. ее переименовали в 5-ю тыловую артиллерийскую мастерскую Северного фронта.

В мастерской Ежова ни к какой серьезной работе не приставили, а определили в группу, называвшуюся «рядовые для хозяйственных надобностей». Первые полгода он исполнял эти надобности главным образом в нарядах, заступая чуть ли не через день то дневальным, то в караул. Но наконец ему нашли более подходящее применение.

В отличие от большинства своих сослуживцев, Ежов считался грамотным (это специально отмечалось в документах части), и, когда в конце 1916 года в канцелярии мастерской освободилось место писаря, взяли его. Прошло немного времени, и 1 апреля 1917-го Ежову, в числе других солдат, исполнявших в канцелярии обязанности писарей, литографов и переплетчиков, «за отлично-усердную службу при хорошем поведении» было присвоено звание младшего мастерового.

Четыре месяца спустя — новое повышение. 27 июля 1917 г. с той же, что и прежде, формулировкой ему присваивается звание старшего писаря среднего оклада. (Позднее, стесняясь этой своей писарской должности, малоподходящей для большевика с пролетарским прошлым, Ежов укажет в анкете, что работал в 5-й мастерской сначала мастеровым, а затем старшим мастеровым.)

Не следует, однако, думать, что круг интересов Ежова ограничивался в это время лишь прилежным исполнением служебных обязанностей. За воротами казармы происходили события, к которым трудно было остаться равнодушным.