Читать книгу - "Евангелие от Афрания - Кирилл Еськов"

Между этими двумя непримиримыми силами балансировала местная церковно-государственная элита. Первоначально возникнув на основе одной из религиозных сект – саддукеев, она к описываемому времени полностью деидеологизировалась и представляла собой партию прагматиков. Ради сохранения статус-кво они готовы были сотрудничать хоть с римлянами, хоть с марсианами, а при первом же удобном случае – немедленно перекраситься в лидеров национально-освободительного движения (как это только что проделала на наших глазах коммунистическая номенклатура республик бывшего СССР).

Так оно, кстати, и вышло в действительности. В двадцатой главе «Иудейской войны» Иосиф Флавий описывает выборы новой – «революционной» – администрации в восставшем Иерусалиме; в их результате «безграничную власть над городом» получил… непотопляемый первосвященник Ханаан. Вот комментарий к этой главе российского издателя и переводчика «Иудейской войны» Я. Л. Чертка: «Результаты выборов оказались, таким образом, весьма неблагоприятными для зелотов, несмотря на то, что они после победы над Цестием и изгнания римлян из пределов страны получили решительное преобладание как в столице, так и в провинции. […] Элеазар-бен-Симон, победитель Цестия, впоследствии главнейший вождь войны, был совершенно обойден на выборах; еще более могущественный в то время вожак зелотов Элеазар-бен-Анания, который дал войне первоначальный импульс […], для того, вероятно, чтобы удалить его из Иерусалима, получил начальство над второстепенной провинцией – Идумеей. На самые же ответственные посты в Иерусалиме и Галилее были возведены римские друзья, которые раньше скрывались от преследования зелотов (выделено мною – К. Е.)». Знакомая картина, не правда ли?

Эти события, однако, произойдут чуть позже. В интересующее же нас время саддукейское руководство находило более полезным для себя демонстрировать лояльность «имперскому центру». Непопулярный режим, как водится, наводнил страну агентами тайной полиции. Иосиф Флавий в тех же «Иудейских древностях» пишет, что со времен Ирода Великого (он же – Кровавый) пытки, казни и «исчезновения» оппозиционеров стали обычной практикой: «Многие граждане, частью открыто, частью тайно, были уведены в крепость Гирканион и там замучены. Повсюду в городах и сёлах находились шпионы, которые подстерегали всякие сходки».

В ответ боевики партии зелотов – сикарии – развернули кампанию террора против оккупантов и местных коллаборационистов, венцом которой стало убийство первосвященника Ионафана. Зелоты располагали разветвленными конспиративными структурами, а их агентура пронизывала все звенья государственного аппарата. Кроме того, они часто поддерживали контакты с шайками разбойников (или, если угодно, партизанскими отрядами), которыми буквально кишела страна. Некоторые из этих вооруженных формирований насчитывали в своих рядах до нескольких сот человек; легендарный полевой командир Элеазар, например, терроризировал окрестности Иерусалима на протяжении почти двадцати лет, пережив нескольких прокураторов и первосвященников.

Не вызывает сомнения и то, что на территории Сирии и Палестины активно работали также спецслужбы Парфянского царства, которое в описываемое время жестко и весьма эффективно противодействовало римскому «дранг нах остен».[6]Сразу оговорюсь: мне неизвестны какие-либо конкретные факты, касающиеся закордонной поддержки еврейского национально-освободительного движения. Вряд ли, однако, столь искушенным политикам, как парфяне, был неведом фундаментальный тактический принцип «враг моего врага – мой друг».

Короче говоря, реальная Палестина являла собой, по современной гэбэшной терминологии, «страну со сложной агентурно-оперативной обстановкой», что-то вроде Ливана или Сальвадора 80-х годов. Она довольно слабо соответствовала идиллической картинке, возникающей при чтении Евангелия: страна тенистых оливковых кущ, в которой главное занятие населения – назидательные беседы и религиозно-философские диспуты.

Этот исторический экскурс понадобился мне лишь для одного. Когда кто-либо (в том числе и Мак-Дауэлл), говоря о тогдашней Иудее, пишет походя «власти поступили так-то» или «власти были заинтересованы в том-то» – это просто нонсенс. Властей было две (плюс еще одна – нелегальная, хотя и весьма влиятельная), и их интересы, иногда совпадая в частных вопросах, в целом были совершенно различны. В довершение ко всему, общая нестабильность обстановки явно не способствовала монолитности этих властей. В этих условиях естественное соперничество между группировками или отдельными личностями внутри каждой из них могло принимать форму открытой борьбы, сочетающейся с самыми неожиданными и противоестественными временными альянсами («Против кого мы сегодня будем дружить?»). Вспомним в этом плане расклад в политическом руководстве и спецслужбах нацистской Германии, столь красочно реконструированный в милых сердцу каждого советского человека «Семнадцати мгновениях весны».

Того, кто полагает, будто речь идет о сугубо гипотетических конструкциях, должен заинтересовать комментарий Чертка к Тринадцатой главе «Иудейской войны»: «Первосвященник Ионафан содействовал назначению Феликса прокуратором, вследствие чего он был ненавистен сикариям. С другой же стороны, Феликс начал тяготиться Ионафаном, укорявшим его неоднократно за его жестокие и несправедливые действия, и хотел от него освободиться. С этой целью он вошел в соглашение с сикариями, которые, хотя и были врагами Феликса, тем не менее представили свои услуги в его распоряжение для убийства одинаково ненавистного им первосвященника».

Исследователи Библии давно обратили внимание на странный факт: резко выступая как против разложившейся саддукейской элиты, так и против догматиков-фарисеев, Иисус ни единым словом не обмолвился о зелотах, деятельность которых была одной из острейших проблем того времени. Учитывая то, что наибольшим влиянием и авторитетом зелоты пользовались именно в его родной Галилее, английский библеист Брэндон в монографиях «Иисус и зелоты» и «Суд над Иисусом из Назарета» доказывал, что Иисус, если и не принадлежал организационно к этому движению, то относился к нему весьма сочувственно.

В любом случае, среди Апостолов достоверно был по меньшей мере один зелот – Симон (Лк 6:15), а немецкий библеист Кульман в книге «Иисус и Цезарь» обосновывает принадлежность к зелотам еще трех Апостолов – Петра, его брата Андрея и Иуды. Напомню в этой связи характерную деталь. Когда Христос во время Тайной вечери обращается к Апостолам с аллегорическим призывом «продать одежду свою и купить меч» (Лк 22:36), те, поняв его буквально, отвечают: «Господи! вот, здесь два меча» (Лк 22:38). Между прочим, Иудея – не Техас, и свободного ношения оружия там не было и в помине.

В рамках стоящей перед нами задачи совершенно излишне углубляться в спекуляции на тему организационных взаимоотношений Иисуса с национально-освободительным движением. Для нас здесь существенен иной аспект. В моменты общественных потрясений любая социально-значимая фигура (к числу коих, несомненно, принадлежал Иисус – наряду с другими тогдашними пророками), вне зависимости от собственных планов и желаний, становится фигурой политической. А это значит – либо самостоятельным действующим лицом, либо объектом манипуляций иных сил.