Читать книгу - "Метрополис. Город как величайшее достижение цивилизации - Бен Уилсон"

Беспорядок лежит в основе всего городского. Подумайте о метрополисе вроде Гонконга или Токио, где небоскребы высятся над улицами, кишащими прохожими, рынками, маленькими мастерскими, продавцами уличной еды, ресторанами, прачечными, барами, кафе и магазинами всех сортов. Или представьте поселение вроде Дхарави, какофонию мегагорода, сцену постоянной, лихорадочной уличной активности, которая обеспечивает базовые потребности на расстоянии вытянутой руки. Как утверждала американо-канадская писательница Джейн Джекобс в 1960-х, городская плотность и уличная жизнь создают урбанизм, искусство быть гражданином. Районы, где можно ходить пешком, являются одним из ключевых ингредиентов в городской жизни. Затем подумайте о современных городах по всему миру, где торговля, легкая промышленность, жилые кварталы и офисные блоки тщательно отделены друг от друга. Во многих случаях это разделение функций производит убийственный эффект, оно делает города опрятными и симпатичными, но лишает их энергии. Проектирование может произвести такой эффект. Массовое появление автомобилей в частных руках – сначала в США потом в Европе, позже в Латинской Америке и Азии – фундаментальным образом изменило города. Скоростные шоссе облегчили субурбанизацию и развитие торговли не только за пределами городов, но и в центре: широкие дороги и акры автостоянок помогли убить то, что оставалось от городской жизни.

Когда мы говорим, что более 50 % населения Земли подверглось урбанизации, мы можем совершить ошибку. Большая доля современных жителей городов не ведут городской стиль жизни – под этим можно подразумевать, что они живут в похожих на поселки пригородах, где у них есть доступ к культуре, развлечениям, отдыху, рабочим местам, общественным пространствам и рынкам. Многие из этих пятидесяти с лишним процентов живут пригородной жизнью: или в изящном доме на одну семью, окруженном лужайками, или в одном из так называемых городов для понаехавших – возникших без всякого плана лагерей поселенцев, что могут лепиться к окраине быстро развивающегося метрополиса.

Проблема XXI века не в том, что мы становимся городскими существами слишком быстро, но в том, что мы не становимся в достаточной степени городскими. Почему это имеет значение? Не имело бы, будь мы столь щедрыми к планете, как нам нравилось думать. Факт, что 200 тысяч человек сегодня переехало в город, или то, что мы стали в большинстве своем городским видом около 2010 года, просто бросается в глаза. Но вся история к этому не сводится. Много более тревожным является тот факт, что хотя городское население удвоится между 2000-м и 2030-м, площадь, занимаемая бетонными джунглями, за тот же период утроится. Только за эти три десятилетия мы расширим нашу городскую экологическую нишу на площадь, равную ЮАР^[11].

Это глобальное расползание заставляет города вторгаться на болота, в дождевые тропические леса, эстуарии, мангровые леса, на заливные луга и сельскохозяйственные территории – с опустошительными последствиями для биоразнообразия и климата. Горы передвигают для того, чтобы открыть дорогу тяжкой поступи урбанизации. Это буквально так: с 2012 года более 700 горных вершин безжалостно стерты с лица Земли в северо-западных районах Китая, а получившиеся обломки заполнили низины, чтобы создать искусственное плато, на котором воздвигнется новый сверкающий город под названием Ланчьжоу Нью Сити, отправная точка Нового Шелкового пути.

Китайские города – подобно американским несколько ранее – становятся менее плотными в центре, по мере того как дорожное и офисное строительство вытягивают людей из тесных старых районов, где все вперемешку, перемещая их в пригороды. Это часть глобального тренда на урбанизацию и застройку низкой плотности с опорой на автомобили. По мере того как люди становятся богаче, им требуется больше жилой площади. Если горожане Китая или Индии выбирают жить так же рассредоточенно, как американцы, то использование машин и потребление энергии приводят к росту выбросов углерода на 139 %^[12]. Эпидемия коронавируса 2020 года и угрозы будущих пандемий могут снова развернуть тенденцию, побудив людей бежать из метрополисов, мест, где длинные периоды тотального карантина практически невыносимы и где риск заражения много выше. Если произойдет подобное, то экологический вред может оказаться серьезным.

В более жарком, сыром, неприятном климате города могут предложить способ справиться с проблемой. Как я демонстрирую в «Метрополисе», города – стойкие, гибкие сущности, способные реагировать на все разновидности катастроф, а мы – гибкий городской биологический вид, давно привыкший к давлению и возможностям городской жизни. Когда мы вместе, нам намного лучше даются инновации. В этом веке две трети главных метрополисов с населением более пяти миллионов человек, включая Гонконг, Нью-Йорк, Шанхай, Джакарту и Лагос, находятся под угрозой подъема уровня моря; многие города страдают от роста температуры и разрушительных штормов. Города – передовая линия нависшей над нами экологической катастрофы, именно по этой причине они должны быть на переднем краю борьбы с изменениями климата. Одна из наиболее примечательных черт городов – их способность трансформироваться. На протяжении веков города приспосабливались к климатическим изменениям, передвижению торговых маршрутов, новым технологиям, войнам, болезням и политическим потрясениям. Великие пандемии XIX века, например, повлияли на вид современных городов, поскольку привели к развитию гражданского строительства и санитарии. Пандемии XXI столетия также изменят города. По необходимости они будут адаптироваться и в будущем.

Какой будет эволюция? Во все времена размер города определялся внешними угрозами, доступностью ресурсов, возможностями транспорта и ценой прилегающей сельскохозяйственной земли. Бо́льшую часть истории эти факторы ограничивали рост городов – только богатые и миролюбивые общества могли «раздвигать локти». В нашем веке угроза безопасности приходит не от армий захватчиков, но от нестабильного климата. Густо населенные города с развитыми линиями общественного транспорта, пригородами, где можно гулять, набором магазинов и разного рода бытовых служб выбрасывают куда меньше диоксида углерода и потребляют много меньше ресурсов, чем разбросанные поселения. Очевидно, что компактность до некоторой степени уменьшает негативное воздействие на природу. Нет, я не призываю к тому, чтобы прижаться друг к другу в городских центрах, ведь там недостаточно места. Я говорю об урбанизации пригородов, чтобы они приняли на себя новые функции, обрели новые формы, разнообразие и насыщенность, что ассоциируются обычно с центрами мегаполисов.

Во время карантинов 2020-го урбанистическая плотность превратилась из преимущества в угрозу; постоянное общение – одна из главных «игрушек» жизни в городе – стало чем-то таким, чего требовалось избегать любой ценой, словно другие горожане стали тебе смертельными врагами. Миллиарды людей получили приказ держаться отдельно друг от друга, городская жизнь обернулась своей противоположностью. Но уязвимость городского населения к болезни и эффекты карантина не должны затемнять для нас тот факт, что уплотнение – эффективный способ добиться экологической стабильности.