Читать книгу - "Не говори никому. Реальная история сестер, выросших с матерью-убийцей - Грегг Олсен"

Она повесила трубку и немедленно перезвонила мужу, Лесу, в дом престарелых, велев срочно ехать домой. Голос ее звучал сухо и резко. «Сейчас же, – сказала она. – С Шелли что-то произошло».

Еще один звонок в Центр ювенальной юстиции, и Уотсоны выехали в Ванкувер, чтобы выяснить, наконец, что случилось в школе тем утром.

«Никто нам ничего не говорил», – вспоминала Лара позднее, разглядывая фотографии Шелли – сначала девочки, потом подростка. Ее красота сразу приковывала взгляд: рыжие волосы обрамляли личико с веснушчатым носом, а темные ресницы вокруг голубых глаз напоминали густотой бахрому морских анемонов. Но Ларе эта красота казалась сродни ягодам белладонны – с виду вкусные, на самом деле они таят в себе опасность.

Невинность. Красота. Притворство.

Лара не находила себе места.

«Я даже позвонила директору домой, но и он ничего не захотел объяснить. Я думала, Шелли что-то украла: она и раньше таскала мои вещи и деньги из кошелька. Думала, она вытащила кошелек у кого-нибудь из одноклассников или что-то в этом роде. Просто не могла представить, что она вытворила на этот раз».

Это было тяжело. Мучительно. Наверняка случилось что-то очень-очень плохое.

Когда Уотсоны добрались до Центра ювенальной юстиции в Ванкувере, то первым делом потребовали встречи с дочерью, но руководство центра им отказало.

– Она дает показания, – сообщили им.

– Какие показания? – спросил Лес.

– Шелли обвиняет вас в том, что вы ее изнасиловали, – ответил мужчина с мрачным лицом.

У Леса глаза вылезли из орбит, а лицо стало пунцовым от гнева. Но он сумел сдержаться.

– Бог мой! – воскликнул он. – Но зачем она все это выдумала?

Лара, стоявшая рядом с мужем, ощущала одно лишь отвращение. Это было самое мерзкое обвинение, какое ей приходилось слышать в жизни. Шелли славилась своей изощренной ложью, но тут она хватила через край. Для Лары не являлось секретом, что у людей могут иметься претензии к ее мужу, но насильником его никто никогда не выставлял.

– Наверное, она просто не знает значения этого слова, – выдавила из себя Лара наконец, погладив Леса по руке.

– Мы должны немедленно ее увидеть, – настаивал он.

– Ни в коем случае, – отрезал надзиратель. – Это невозможно. Здесь расследуется преступление.

Лес вскинул руки вверх.

– Отлично. Тогда мы звоним своему врачу. Попросим, чтобы он ее осмотрел. Сейчас же.

Семейный доктор Пол Тернер велел привезти Шелли в больницу Святого Иосифа в Ванкувере, а супруги Уотсон вернулись в Бэттл-Граунд.

Тем вечером Лора пошла к Шелли в спальню. Она даже не знала, что ищет. Возможно, ответ? Правду. Хоть что-нибудь. Как обычно, в комнате был жуткий беспорядок: разбросанная одежда, грязные тарелки… Повсюду валялись обрывки бумаги. Листы из блокнотов. Шелли считала себя поэтессой и постоянно что-то писала, но на клочках, которые подбирала Лара, не было никаких подсказок. Потратив на них некоторое время, она решила заглянуть под кровать, нагнулась и приподняла матрас. Под ним, на пружинной сетке, ее пальцы нащупали край журнала. Лара вытащила его и охнула, словно получив удар под дых.

На потрепанной обложке «Подлинных историй» красовался заголовок: «В 15 ЛЕТ МЕНЯ ИЗНАСИЛОВАЛ ОТЕЦ».

Лара почувствовала, что внутри у нее все закипает. То, что обвинение Шелли в точности повторяло содержание статьи, никак не могло быть совпадением.

– Посмотри, – сказала она Лесу, протягивая свою находку.

От гадливости и возмущения он затряс головой. Обвинение выбило почву у него из-под ног, но действия дочери внушали еще большую тревогу.

– Да что с ней такое? – несколько раз спросил он.

Лара не знала. Она никогда не слышала, чтобы люди выдумывали столь убийственную ложь. Это просто не имело смысла.

На следующее утро, когда доктор Тернер прибыл в госпиталь для проведения осмотра, Лара показала ему журнал.

– Она все выдумала.

С точки зрения Уотсонов, журнал являлся доказательством того, что в действительности ничего не случилось и Шелли все выдумала, прочитав ту ужасную историю. Но это был не просто очередной эпизод в драме, которую Шелли разыгрывала перед ними. Лес и Лара понимали, что им придется что-то предпринять. У них были еще дети. Лес строил успешную карьеру. Недавно он стал президентом торговой палаты. Если хоть кто-то прознает о выдумке Шелли, скандала не миновать.

– Лара, все очень плохо, – сказал Лес, пока они стояли в коридоре перед палатой.

Лара тяжело вздохнула.

– Это же Шелли, – ответила она. – С ней всегда так.

Через некоторое время доктор Тернер вышел к ним сообщить результаты осмотра.

– Девочку никто не трогал, – объявил он. – У нее нет никаких повреждений. Вообще ничего. К ней и пальцем не прикасались.

Тем же вечером Шелли отпустили домой, но с одним условием.

– Вашей дочери требуется серьезная психологическая помощь, – сказал Уотсонам надзиратель Центра ювенальной юстиции. – Ей нужен психолог.

К сожалению, сеансы семейной терапии и встречи с психологом один на один не принесли успеха. Шелли и думать не хотела, что у нее есть проблемы, которые необходимо решать. Даже когда ей говорили правду в лицо, она продолжала настаивать, что ни в чем не виновата. Как всегда. Лара и Лес поняли то, что в конце шестидесятых – начале семидесятых годов еще мало кто сознавал: невозможно помочь человеку, который считает, что не нуждается в помощи. Шелли так и не признала, что выдумала ту историю с изнасилованием. Похоже, она даже не понимала масштабов того, что собиралась сотворить со своим отцом.

Все выглядело так, будто она бросила гранату прямо в центр их семейного круга, и теперь наслаждалась вниманием, которое в результате получила.

Шелли хотела вернуться в старшую школу Бэттл-Граунд, но администрация отказалась принять ее назад.

– Ты сожгла все мосты, – заявил директор. Шелли смотрела на него пустыми глазами. Лес и Лара стояли рядом с ней. – Мы не хотим, чтобы ты возвращалась. Нам не нужны новые проблемы.

Услышав это, Уотсоны не на шутку разволновались. Шелли всего пятнадцать – она должна ходить в школу. Лара сразу же попыталась зачислить ее в «Энни Райт», престижную и дорогую школу-пансион в Такоме, но и оттуда пришел отказ.

– Они запросили ее личное дело, – позднее рассказывала Лара. – И отказали наотрез.

Уотсоны, обладавшие солидным доходом, готовы были отдать все что угодно, лишь бы удалить Шелли из Бэттл-Граунд и посадить за парту где-то в другом месте. Где угодно. Наконец ее удалось устроить в школу в Худспорте, штат Вашингтон, и поселить у родителей Лары, которые быстро научились ходить вокруг Шелли на цыпочках. Никто не хотел, чтобы она демонстрировала свой характер. Трудно было даже представить, что девчонка выкинет в следующий раз. Она была непредсказуемой. Могла прятать злобу под внешней заботой. Например, вызывалась помочь матери Лары с мытьем посуды, но в результате выбрасывала грязные тарелки, приборы и даже кастрюли и сковородки в мусорный бак. Находясь в добром расположении духа, Шелли ограничивалась тем, что протирала их полотенцем, вместо того чтобы мыть.