Читать книгу - "Ангерран де Мариньи. Советник Филиппа IV Красивого - Жан Фавье"

Так совпало, что король по обыкновению охотился в лесах Лиона (Lyons) еще до возвышения Мариньи, чем объясняется тот факт, что леса нормандского Вексена составляли значительную часть королевского домена.^[662] Король так и не отказался от привычки совершать поездки в эти края, но постоянное повторение некоторых названий на пути Филиппа Красивого уничтожает всякие сомнения относительно участия Ангеррана в этих путешествиях. Когда в сентябре 1305 г. король ездил в Лоншан, он мог останавливаться в своем собственном замке, исключенном в 1289 г. из списка даров Жану Ловчему,^[663] который правитель уже посетил 3 марта 1300 г.^[664]В ноябре 1306 г. и в феврале 1308 г. Филипп Красивый, без всяких сомнений, располагался в своем замке в Нефмарше.^[665] Но, пересекая в июле-августе 1312 г. Вексен с юга на север, наряду с остановками в своих собственных замках, он, с большой долей вероятности, посетил в то время домен своего камергера, который находился рядом и был готов с радостью принять правителя в своих владениях.^[666] В августе и сентябре 1314 г. король останавливался в Менневиле,^[667] посетив до этого Лоншан,^[668] Ла Фейи^[669] и Белозан;^[670] при этом мы не склонны полагать, что в Менневиле находился еще один замок, помимо того, что принадлежал Мариньи.

В Париже камергер должен был постоянно находиться рядом с королем еще и потому, что являлся комендантом Лувра. Этот внушительных размеров замок в то время был всего лишь одним из замков короля, а не его постоянной резиденцией. Следовательно, как и в случае с любым другим замком, существовал комендант Лувра, который был обязан проживать в непосредственной близости от этого здания, что и делал Мариньи, и имел право использовать его помещения, при условии, что это не могло повредить интересам короля. Но начавшиеся во дворце работы вынудили Филиппа Красивого переехать в Лувр. В феврале 1311 г. под руководством Мариньи была составлена королевская хартия, согласно которой в Лувре учреждалась должность коменданта с жалованьем в 25 парижских ливров ренты; для коменданта предусматривалась также оплата расходов на его содержание и проживание и выделялась часть из тех продовольственных товаров и свечей, которые предназначались для короля и его детей во время их пребывания в Лувре.^[671] То, что камергер являлся также хранителем жилища короля вплоть до 1313 г., было неплохим подспорьем для упрочения положения Мариньи при дворе и усиления его влияния на короля. Современники Ангеррана, конечно же, не упустили из виду то, что он добился возможности влиять на самого короля, и не преминули преувеличить масштабы этого влияния. В высказываниях и Жоффруа Парижского, и Жана Сен-Виктора прослеживается одна и та же мысль: на прием к королю нельзя было попасть, не договорившись предварительно с Мариньи, а решения любых вопросов сначала неизменно согласовывались с ним.^[672] Здесь чувствуется несколько преувеличенный подход к вопросу: в счетах королевского отеля только за март-апрель 1307 г. содержатся три послания короля к Мариньи.^[673] В 1314 г., когда карьера нашего героя близилась к завершению, он провел 55 дней в Париже в отсутствие короля;^[674] именно в это время количество упреков к Мариньи резко увеличилось.

Упрочивая свое положение управляющего делами отеля и, в частности, королевской Палаты, Мариньи устроил многих своих знакомых и друзей на различные недавно освободившиеся должности. Жоффруа Парижский упрекнул его в этом: