Читать книгу - "Легитимация власти, узурпаторство и самозванство в государствах Евразии. Тюрско-монгольский мир XIII - начала XX века - Роман Почекаев"

Распад державы ильханов и приход к власти региональных династий.

Одним из наиболее ранних проявлений подобного регионализма стало, по-видимому, появление «местных» династий на пространстве государства ильханов в Иране, рухнувшего в 1330–1350-е годы. Мы уже упоминали выше некоторые из иранских государственных образований, в частности государство Джалаиров в Ираке и Музаффаридов в Фарсе [Wing, 2007, р. 141 et seq.]. В то же время появились династии Инджуидов – также в Фарсе, Куртов – в Хорасане и т. д. (подробнее см.: [История, 1958, с. 218–219]). Причиной узурпации ими власти в качестве независимых правителей стала именно политическая нестабильность в государстве ильханов, приход к власти сомнительных Чингисидов, являвшихся к тому же ставленниками фактических правителей того или иного региона и, соответственно, не устраивавших равных им по статусу других региональных лидеров. Поэтому многим влиятельным правителям того или иного округа в составе монгольского Ирана было выгоднее взять всю полноту власти в свои руки, нежели признавать кого-то из противоборствовавших Чингисидов.

Некоторые из таких династий сохраняли чингисидские традиции, например, Джалаиры в Ираке и Чопаниды в Азербайджане (правда, «региональными», в отличие от остальных, они стали фактически, тогда как формально претендовали на все наследие Хулагуидов, с чем, вероятно, и связана опора на принципы «чингисизма»). Причем если первые из них уже с конца 1330-х годов сами приняли ханский титул (как уже упоминалось выше), то вторые, несмотря на такое же тесное родство с иранскими Чингисидами, до самого своего падения в 1357 г. практиковали возведение на трон марионеточных Чингисидов. Представители «кратковременной» династии Инджуидов, правившей в Фарсе в 1336–1357 гг., не пытались претендовать на ханское достоинство, довольствуясь титулом эмиров, т. е. оставляли возможность в случае опасности признать власть более вышестоящего монарха. Тем не менее с 1342 г. они чеканили монеты с собственными именами, что свидетельствовало об их самостоятельности. В своей деятельности они, несмотря на свое персидское происхождение, пытались сочетать тюрко-монгольские и мусульманские политико-правовые традиции (ведь, как отмечают уже средневековые историки, их могущество и было связано с их «инкорпорацией» в чингисидскую государственную систему [Шараф-хан, 1976, с. 72]), однако это не спасло их: в 1357 г. Фарс был захвачен династией Музаффаридов, что продемонстрировало слабое «усваивание» чингисидской государственности и права в этом регионе [Там же, 1976, с. 72–77] (см. также: [Грачев, 2005, с. 94–95]).

Сами Музаффариды представляли собой династию, полностью отказавшуюся от чингисидского наследия и опиравшуюся исключительно на принципы мусульманской государственности и права. Музаффариды были иранской династией, по некоторым сведениям арабского происхождения, которая «терпела» власть монгольской династии Хулагундов по необходимости. Сразу же после ослабления этой династии Музаффариды захватили всю полноту власти в регионе, который и ранее при монголах находился под ее контролем. Обосновавшись сначала в Йезде, родоначальник Музаффаридов, Мубариз ад-Дин Мухаммад в течение короткого времени захватил весь Фарс, провозгласил себя султаном и признал власти каирского халифа из династии Аббасидов, всячески игнорируя претензии монгольских правителей на установление сюзеренитета [Шараф-хан, 1976, с. 52–53]. Однако полвека спустя, в 1380-е годы, Музаффариды, чьи владения оказались раздроблены между различными представителями династии, ведшими постоянные междоусобицы, были вынуждены признать сюзеренитет Амира Тимура, который, как известно, действовал от имени хана-Чингисида Суюргатмыша. Таким образом, формально Фарс был возвращен под власть «золотого рода». Однако сразу после первого ухода Тимура обратно в Среднюю Азию Музаффариды отказались подчиняться ему, и в начале 1390-х годов Железный Хромец вновь вторгся в Фарс – что интересно, под предлогом наказания Музаффарида Шах-Мансура, за его преступления против собственных родственников, у которых тот поотнимал уделы, а некоторых еще и ослепил. В 1393 г. Шах-Мансур был разгромлен и убит в битве, а его уцелевшие родичи были арестованы Амиром Тимуром и отправлены в Самарканд, а Фарс опять попал под власть тюрко-монгольских правителей – на этот раз потомков Тимура [Йазди, 2008, с. 160–167] (см. также: [Defremery, 1845, р. 464–467]). Таким образом, формально чагатайскому завоевателю удалось покончить с династией узурпаторов и восстановить власть «золотого рода» в этом регионе.

Наиболее своеобразным государственным образованием на территории распавшегося государства ильханов являлось государство сербедаров, существовавшее в Хорасане в 1336–1381 гг. Изначально они позиционировали себя как религиозных последователей шейха-проповедника Хасана Джури и строили свое государство на принципах мусульманского вероучения, причем именно в том варианте, в котором его преподносил сам их духовный глава. Соответственно, ими не только отвергались чингисидские политико-правовые принципы и нормы, но и провозглашалась борьба с теми правителями, которые их придерживались. Подобная политика послужила поводом для противостояния с последними ильханами, Борджигинами и другими постхулагуидскими претендентами на власть [История, 1977, с. 159; Smith, 1970, р. 101]. Как отмечалось выше, сербедарам удалось в течение ряда лет успешно противостоять попыткам самозваного ильхана Туга-Тимура (потомка Хасара, брата Чингис-хана) подчинить их себе, а в 1353 г. они даже смогли покончить с ним. Тем не менее несмотря на свой успех и свое религиозное рвение, предводители сербедаров не могли не считаться с политической ситуацией в Иране и Центральной Азии, где власть чужаков-монголов, несмотря на династический кризис, продолжала считаться законной, а сами они воспринимались как мятежники. Поэтому, стремясь сохранить и приумножить свои завоевания, правители сербедаров старались лавировать между различными монгольскими правителями и их приверженцами. В частности, они заключили фактически равноправный мирный договор с правителем Чагатайского улуса Казаном; после его гибели договор, вероятно, перезаключили и с его номинальным преемником Баян-Кули-ханом [Грачев, 2011, с. 99; Петрушевский, 1956, с. 148; Холмогоров, 1860, с. 44].