Читать книгу - "Убийство президента Кеннеди. Ли Харви Освальд - убийца или жертва заговора? - Николай Платошкин"

Готовясь к покушению на Уокера, Ли перестал бить Марину. Вместе с женой и дочерью он гулял по выходным в парке и покупал «своим девочкам» мороженое. Освальд ходил на рыбалку, а когда Марина готовила в кухне уху из его улова, он отказывался заглядывать туда, чтобы не видеть страданий рыб. Марина полагала, что мужа успокаивает тот факт, что у него впервые в жизни появилась отдельная комната, где никто не действовал ему на нервы. В этот период Ли часто сидел на балконе, держа на коленях Джун, и часами смотрел в никуда. Появление Марины в такие минуты его явно не радовало.

Марина между тем активно развивала свою дружбу с Рут Пэйн. В частности, она сообщила Рут, что Ли хочет отправить ее назад в СССР против ее воли. Рут немедленно предложила Марине перехать к ней. Пэйн, не доверяя своему плохому устному русскому языку, даже написала Марине письмо на сей счет, но почему-то не отослала его (якобы чтобы не вмешиваться в отношения между женой и мужем).

31 марта 1963 года Ли, к удивлению Марины, попросил ее сфотографировать его. Марина отнекивалась, говоря, что не умеет пользоваться фотоаппаратом. В конце концов она согласилась сделать снимок. Когда Ли появился во всем черном с пистолетом и винтовкой, Марина не смогла сдержать смех: «Откуда у тебя оружие, из “Интуриста”?» Освальд объяснил жене, что хочет отослать фотографию в троцкистскую газету «Милитэнт», чтобы показать: он готов на все. Ли проявил снимки на работе на следующий день. Одну фотографию он подписал: «Джуни от папы». А вот другую, датированную 5 апреля, с надписью «Джорджу от Ли Харви Освальда», получил «друг» Мореншильд. Марина приписала на обороте по-русски: «Охотник за фашистами. Ха-ха-ха». Мореншильд якобы обнаружил эту фотографию только в 1967 году среди своих неразобранных вещей.

Это явная ложь, так же как и другая, с которой Жанна Мореншильд выступила перед комиссией Уоррена. Марина ранее заявила, что еще до покушения на Уокера она показала Жанне винтовку, когда Ли был на работе: «У нас нет самого необходимого, а этот ненормальный покупает оружие». Жанна же настаивала на том, что увидела винтовку дома у Освальдов уже после покушения, хотя в то время, когда она ее видела, винтовка лежала закопанной где-то поблизости от места преступления. Не вызывает сомнений, что Мореншильд знал или догадывался о планах своего друга, которые он же и тонко навязал Освальду с помощью Шмидта. Наверняка Марина рассказала о винтовке и странной фотографии Руг Пэйн, с которой она встречалась 2 апреля. Но ни один из «друзей» не заявил в ФБР, хотя та же Пэйн потом говорила, что Ли сразу после знакомства 22 февраля ей очень не понравился.

В понедельник, 1 апреля, когда Ли проявил свои фотографии, ему сообщили, что он уволен с 6 апреля. Еще бы, читал на работе советский журнал с подозрительным названием «Крокодил». Ли не возмущался, все время смотрел в пол и, прощаясь, только сказал менеджеру: «Ну что же, спасибо». Марина в этот день ничего не узнала. Освальд сообщил о предстоящем увольнении своему приятелю Офштейну. На вопрос последнего, что же теперь Ли намерен делать, тот ответил, что если не найдет работы, то всегда может вернуться в Советский Союз. А ведь еще в марте Ли писал Роберту, что полностью овладел своим участком работы и ожидает повышения по службе. Увольнение с любимой работы сняло последние сомнения Освальда в отношении убийства Уокера: ему все равно не дадут спокойно жить в Америке и терять ему нечего.

2 апреля Освальды ужинали у Рут Пэйн. Ее бывший муж Майкл дискутировал с Ли о политике. Майкл был либералом и, так же как и Освальд, презирал «берчистов». Освальд произвел на Майкла впечатление догматика: если ему не хватало аргументов, он просто повторял свою точку зрения. Говорили они и о генерале Уокере. Майкл потом вспоминал, что Ли был очень хорошо знаком с этой темой. По дороге домой Ли хвалил Рут и говорил, что наконец-то у Марины появилась хорошая подруга, которая поможет ей выучить английский язык. Странно, если вспомнить, что раньше Ли как раз не желал, чтобы жена учила английский.

3 апреля Ли тренировался, стреляя из винтовки на пустыре. Он, вероятно, налаживал оптический прицел. По оценкам экспертов, большого труда для бывшего морского пехотинца это не должно было составить. 5 апреля Ли вернулся с работы и предложил Марине прогуляться вместе с ней и ребенком. Но потом он, видимо, передумал и, к неудовольствию жены, взял винтовку и уехал на автобусе «попрактиковаться». Вернулся около 9 вечера.

4 или 5 апреля к Марине (по ее данным) заехала Жанна Мореншильд. Как упоминалось выше, Марина не только показала ей винтовку, но и сказала, что Ли регулярно стреляет из нее. Причем Жанна заметила, что винтовка была с оптическим прицелом, и рассказала об этом мужу. 6 апреля, в субботу Ли отработал свой последний день (Марине он об увольнении ничего не сказал), а 7 апреля, взяв винтовку, исчез из дому. Когда он появился к ужину, винтовки с ним уже не было. После ужина Ли опять ушел и вернулся поздно. Скорее всего, Освальд следил за домом генерала Уокера, отрабатывая последние детали покушения. Вот только был ли он один или ему помогали?

8 апреля Уокер вернулся в Даллас и в этот же день вечером помощник генерала Роберт Сюррей заметил двух подозрительных людей, наблюдавших за домом. Они сели в машину «форд-седан». Сюррей попытался проследить за странными незнакомцами, но потерял их на улицах Далласа. В этот же день Освальд якобы пошел на работу. Вечером он уехал на автобусе, сообщив жене, что будет на вечерних курсах по машинописи (на самом деле Освальд уже давно их не посещал). Потом Ли рассказывал Марине (она единственный свидетель), что хотел убить Уокера в этот же день, но передумал. В церкви по соседству с домом генерала в этот день не было службы, и, узнав, что она состоится в среду, Освальд решил отложить покушение.

Это объяснение вызывает ряд вопросов. Освальд и раньше довольно плотно наблюдал за домом генерала, и было бы странно, если бы он не знал расписания службы в церкви. Ведь это был ключевой элемент в плане его отхода с места преступления. Скорее всего, Освальду 8 апреля должны были помочь: «форд» должен был увезти его. Но Освальд, видимо, не очень доверял своим помощникам: вместо дома они могли бы доставить его вместе с винтовкой прямиком в полицию или вообще застрелить на месте преступления. Ли, как и раньше, вроде бы давал себя использовать, но при этом сохранял полный контроль за происходившими событиями. Может быть, он отказался от машины, сказав, что всю операцию от начала до конца провернет сам. Но наиболее вероятно, что он все же назвал своим друзьям точный день покушения, намеренно сообщив другое время. Некоторые факты подтверждают именно эту версию.

9 апреля Ли заявил Марине, что у него выходной и ему надо забрать на работе зарплату. Его не было целый день. После ужина Ли сидел на балконе, предложив Марине присоединиться к нему. Он был как-то по-особенному мягок в тот день. Интересовался, что пишут из Белоруссии Маринины подруги и есть ли что-нибудь занимательное в «Крокодиле» или «Советской Белоруссии».

10 апреля в среду утром со слезами в глазах Ли наконец признался Марине, что его уволили. Он считал, что в этом виновато ФБР: «Когда же они наконец оставят меня в покое?» Освальд надел свой парадный серый советский костюм, чистую белую рубашку и ушел, как предполагала Марина, искать новую работу. Вернувшись на обед, Ли выглядел очень напряженно. Вечером он ушел из дому опять.