Читать книгу - "Каганы рода русского, или Подлинная история киевских князей - Владимир Егоров"

Первые «славянские» имена правителей руси — на самом деле не такие уж и славянские. Они, я бы сказал, имена-«перевертыши», которые могут этимологизироваться на основе как славянского, так и германского лексикона.

Первый компонент имени «Святослав» можно производить из славянского «свят», что, однако, трудно объяснимо с не лингвистической, а исторической точки зрения для той сугубо языческой среды, в которой Святослав должен был получить свое имя. Но этот же компонент имеет более логичное и релевантное объяснение из готского свинт — «сильный, могучий», что на славянском субстрате должно было закономерно превратиться в «свент» (с носовым е, что мы действительно видим в греческой передаче Сфендостлавос у Константина Багрянородного), а в восточнославянском с утерей ринизма столь же закономерно перейти в «свят».

Даже второй компонент «слав», кажущийся на двести процентов славянским, может оказаться готским в оригинале. То есть, форма «слав» безусловно славянская, но, можно допустить, переиначенная славянами на свой лад из готского слах, что означает «драчун» — подходящее имя для забияки-Святослава. Впрочем, это всего лишь замечание по ходу дела. Не будем забывать, что Константин Багрянородный и византийские хронисты называют его все-таки «Свендостлавос». Да и среди первых моравских, чешских и лучанских князей, живших до Святослава, можно найти Ростислава, Внислава и Властислава.

В имени «Владимир» «перевертышами» оказываются оба компонента. У первого компонента «волод» / «влад» имеются близнецы, готский валд и древнескандинавский vald, с похожими значениями «владыка, властитель, повелитель». А второй компонент может оказаться даже более готским, чем славянским с учетом превалирующего в летописных материалах написания этого имени «Владимер» (обычно через ять). Вряд ли компонент «мер» произведен из славянской «меры», в то время как готское мер — «славный, известный» тут выглядит куда более уместным.

Не чуждый лингвистике А. Пересвет как-то заметил по поводу славянских имен в договоре Игоря с Византией^[77]: «Понятно, что Володислав или Предслава столь же надежно этимологизируются, как Ивор или Руалд… Но уже имена типа Вуефаста, Гуды, даже Карлы вызывают полемику». Полемизировать, конечно, можно и даже порой полезно. Но мы в эту полемику ввязываться не будем, потому что уже знаем, что «карлы» и «гуды» — вообще не имена, а этнические детерминативы двух составляющих начальной руси: скандинавов и готов. Непонятно, предметом какой полемики может стать имя «Вуефаст», с совершенной очевидностью этимологизирующееся из древнескандинавских buа — «строй, боевой порядок, отряд» и fast — «крепкий, надежный». Зато вполне можно пополемизировать по поводу «надежной этимологизации» Володислава и Предславы.

На самом деле имя «Володислав» — такой же «перевертыш», как и имена «Святослав» и «Владимир», а имя «Предслава», как это ни парадоксально, вообще плохо поддается славянской этимологизации. Не считать же, право, его первым компонентом предлог «перед» в неполногласном варианте «пред». Зато, опять же, компонент «пред» хорошо и, главное, чрезвычайно уместно для женского имени объясняется из готского фрид и соответствующего ему древнескандинавского fridr — «красивая». Разумеется, это объяснение учитывает уже знакомую нам регулярную замену при заимствовании начального германского ф на славянское п и последующее уподобление на письме полученного прид аналогично звучащему славянскому предлогу. Безошибочным указанием именно на такую адаптацию служит кажущаяся краткая, а не полногласная форма предлога «перед», как следовало бы ожидать, если бы источником первого компонента имени вопреки здравому смыслу был бы этот предлог. Будь в «Предславе» первый компонент славянским по происхождению, то в X веке, когда восточнославянский язык еще сохранял полногласие, парой полногласному Володиславу должна была бы быть столь же полногласная Передслава.

Известно, что сын Владимира Мономаха Мстислав имел второе имя «Харальд»^[78], под которым он фигурирует в скандинавских сагах. По некоторым данным, «Хильдульф» было вторым именем сына Ярослава Мудрого Изяслава. Примечательно, что ПВЛ никогда не называет Мономашича Харальдом, а Ярославича Хильдульфом. В свою очередь, саги не называют их Изяславом и Мстиславом. Ареалы использования обоих имен не пересекаются. Экстраполируя этот пример, разумно допустить, что предшественники Изяслава и Мстислава — Святослав, Ярополк, Владимир и другие властители Руси — помимо славянских имен, под которыми они известны нам из ПВЛ, могли иметь другие имена, в частности германские, но те, проигнорированные ПВЛ, остались нам неизвестными.

Может быть поэтому мы с удивлением встречаем в греческих хрониках сообщения типа того, что в 1016 году при подавлении восстания стратига Херсона в Крыму совместно с византийцами принимал участие брат Владимира Сфенг. Судя по дате, речь должна идти о Владимире Крестителе, но у того мы не знаем брата Сфенга. ПВЛ нам в качестве братьев Владимира преподносит только Ярополка и Олега, причем второй из них, как следует из наших предыдущих рассуждений, — вообще некий фантом. А вот Ярополк вполне мог иметь второе скандинавское имя «Сфенг». Правда, в изложении ПВЛ ни Олег, ни Ярополк, ни сам Владимир не дожили до 1016 года. Но разве можно в таких вещах верить ПВЛ? Тем более что, как мы уже вынуждены были допустить, междоусобицу и резню между выдуманными ими же детьми Святослава изобрели сочинители ПВЛ, «опрокинув в прошлое» череду братоубийств среди сыновей Владимира.

Наши историки решили проблему Сфенга в традиционном стиле. Поскольку ПВЛ в отечественной исторической науке безгрешна, новоявленный брат крестителя Руси ею так и не был признан, а в Сфенги зачислили Мстислава Удалого^[79], который в ПВЛ не брат, а сын Владимира, хотя ничегошеньки ни о матери^[80], ни о дате, ни о месте рождения Мстислава якобы Владимировича сочинители ПВЛ нам не сообщают. А между тем Мстислав Удалой гораздо органичнее вписывается в историческую ретроспективу в качестве сына именно Святослава, а не Владимира, начать хотя бы со славянского имени Мстислава с сохраненным вторым компонентом «-слав», таким же, как в имени отца, к которому тот добавил сыну начальное «мсти-», что смотрится очень естественно для Святослава, посвятившего свою жизнь глобальному мщению всем и вся за отца.