Читать книгу - "Повседневная жизнь пиратов и корсаров Атлантики от Фрэнсиса Дрейка до Генри Моргана - Екатерина Глаголева"

Флибустьеры брали с собой провиант только на неделю — чтобы был стимул сражаться и захватить съестное у врага. Во время затянувшихся походов^[39] они постоянно испытывали чувство голода, а потому внимательно следили за распределением съестных припасов, опасаясь мошенничества со стороны бачковых. В «Повествовании о несчастном путешествии в Западную Индию капитана Флери в 1618–1620 годах», оставленном одним из участников этой экспедиции, рассказывается, что моряки по семь-восемь человек садились за столы, на которые ставили корзину с сухарями и сосуд, где было «по два глотка на каждого». Хлеб делили на совершенно равные ломти под внимательными взглядами экипажа. Во избежание пристрастного подхода на стол водружали шляпу в которую каждый матрос клал свою «метку» — бечевку с особым образом завязанным узлом, перышко или какой-либо другой предмет; шляпу как следует встряхивали, а потом извлекали «метки» и раскладывали по кускам хлеба. Таким образом, хлебный паек доставался по жребию.

Та же рукопись содержит рассказ о голоде, который пришлось испытать морякам после долгих и бесплодных скитаний в Карибском море: они ели башмаки, перчатки, кожаные карманы, крысиный помет, слизывали крошки с ножа и жир с мачты, ловили тараканов, пока не удалось выловить большую акулу, которую немедленно отправили в котел.

Акулье мясо не отличалось изысканным вкусом, если верить отцу Лаба. Вот каковы его впечатления: «Наши матросы изловили акулу, которая уже два или три дня неотступно следовала за кораблем; сию дерзкую и опасную рыбу, которая опустошила бы моря, если бы не испытывала затруднений с тем, чтобы ухватить свою жертву зубами (для этого ей нужно перевернуться на бок, и добыча успевает ускользнуть), с трудом удалось поднять на борт. В ее брюхе обнаружились все вещи, что мы выбрасывали с корабля за всё то время, пока она следовала за нами, вплоть до плотницкого молотка; покружив вокруг корабля, она наконец подошла настолько близко, что матросы бросили ей крючок толщиной с большой палец, прикрепленный к железной цепи и прочному канату; какое-то время она разглядывала кусок сала, насаженный на крючок, но, видя, что его будто бы хотят вытащить обратно, накинулась на него с такой жадностью, что проглотила вместе с частью цепи… Когда она показалась из воды, на нее набросили веревку со скользящим узлом, которая обхватила ее у хвоста, и воротом вытащили на палубу, где один матрос перерубил ей хребет топором. Несколько кусков мяса из брюха засолили на следующую пятницу, но они не пришлись нам по вкусу: видно, дорады, тунец и другие рыбы, которые встречались нам в изобилии, отвратили нас от акул. Зато матросы от нее не отказались».

Александр Эксквемелин приводит описание пиратского обеда в не самый голодный день: «Около десяти часов утра повар поставил котел на огонь, чтобы сварить солонину в пресной воде или, если ее не будет, в морской. Одновременно в другом котле кипело просо, пока не станет густым, точно вареный рис; он взял жир из котла с мясом, чтобы положить в просо, после чего разлил всё по мискам. Собралась команда, по семь человек на миску. Обычно на флибустьерских судах едят дважды в день, когда имеется достаточно провианта, если же нет, то всего один. Перед едой читают молитвы: французы-католики — кантику Захарии, Magnificat и Miserere; англичане-реформаты — главу из Библии и Нового Завета и псалмы». Эксквемелин также уточняет, что «капитан корабля обязан есть ту же пищу, что и вся команда, до юнги включительно. Если команда желает уважить своего капитана, то ему готовят какое-либо особое блюдо, а подают его непосредственно капитану на общий стол».

Это было еще одно проявление демократичности флибустьеров, выгодно отличавшее их в глазах современников от моряков регулярного военного или торгового флота, где социальное неравенство бросалось в глаза. В то время как простые матросы должны были, страдая от цинги, грызть сухари и жевать опостылевшую солонину, привилегированные пассажиры могли даже позволить себе огород на борту — и горе было тому матросу, который украдет хоть листик салата!