Читать книгу - "Ломоносов - Рудольф Баландин"
Аннотация к книге "Ломоносов - Рудольф Баландин", которую можно читать онлайн бесплатно без регистрации
То есть в философии высказываются мнения, из которых наиболее весомые становятся популярными, приобретая свойство религиозных догм, принимаемых на веру.
«Все, которые в оной упражнялись, одному Аристотелю последовали и его мнения за неложные почитали. Я не презираю сего славного… философа, но тем не без сожаления удивляюсь, которые про смертного человека думали, будто бы он в своих мнениях не имел никакого погрешения, что было главным препятствием к приращению философии и прочих наук, которые от ней много зависят. Чрез сие отнято было благородное рвение, чтобы в науках упражняющиеся один перед другим старались о новых и полезных изобретениях».
По его справедливому мнению, развитие наук во многом зависит от философских идей, определяющих основы мировоззрения; и когда какое-то из них возобладает, научные теории заходят в тупики.
«Славный и первый из новых философов Картезий осмелился Аристотелеву философию опровергнуть и учить по своему мнению и вымыслу. Мы кроме других его заслуг особливо за то благодарны, что тем ученых людей ободрил против Аристотеля, против себя самого и против прочих философов в правде спорить и тем самым открыл дорогу к вольному философствованию и к вящему наук приращению».
Сомнения! Вот один из принципов науки. Возможность оспорить мнение любого авторитета и уметь возражать даже самому себе — фундаментальный принцип научного метода.
Ломоносов ссылался на достижения европейских ученых и философов: Лейбница, Кларка, Локка, Бойля, Герике, Кеплера, Галилея, Невтона (называя его великим) и других. Если бы древние, такие как Птолемей, отмечает Ломоносов, «читали их книги, то бы они тое же небо в них едва узнали, на которое в жизнь свою толь часто сматривали».
Глазам европейцев эпохи Просвещения открылось бесконечное в пространстве небо с множеством возможных обитаемых миров. Пифагор, напоминает Ломоносов, согласно Легенде, за вывод одного геометрического правила принес в жертву Зевсу сто волов; теперь, если так поступать в честь научных открытий, «то бы едва в целом свете столько рогатого скота сыскалось».
Чем объясняются эти успехи? По его мнению, исследователи «мало взирают на родившиеся в одной голове вымыслы и пустые речи, но больше утверждаются на достоверном искусстве». Они исходят «из надежных и много раз повторенных опытов».
Требуются именно надежные, не раз проверенные опыты! То, что невозможно проверить, подтвердить или опровергнуть, остается вне науки.
Не забыл Михаил Васильевич и о научной этике: «Чтобы быть в состоянии произносить искренние и справедливые суждения, нужно изгнать из своего ума всякое предубеждение, всякую предвзятость и не требовать, чтобы авторы, о которых мы беремся судить, рабски подчинялись мыслям, которые властвуют над нами, а в противном случае не смотреть на них как на настоящих врагов, с которыми мы призваны вести открытую войну».
Вспомним Гёте: «Первое и последнее, что требуется от гения, — это любовь к правде».
Все этические принципы, безусловно, идеальны. Исполнять их в полной мере способны не все и не всегда. В особенности если ученый находится в услужении у имущих власть и капиталы. Но без соблюдения этих принципов невозможно сделать фундаментальных научных открытий.
Есть еще один важный фактор, определяющий возможность научных исследований с использованием более или менее сложных опытов: научная техника и технологии. Со второй половины XIX века из-за усложнения физических и химических опытов, началось разделение ученых на теоретиков и экспериментаторов. Во времена Ломоносова ученые совмещали две эти профессии.
В «Элементах математической химии» (1741) Ломоносов отделяет теоретическую химию как философское осмысление «изменений смешанного тела» от практической. Делает вывод: «Истинный химик должен быть теоретиком и практиком». Поэтому стремился иметь специальную лабораторию для проведения опытов.
К этому времени он стал истинным ученым: ясно представлял себе особенности научного метода познания и основательно изучил историю естественных наук вплоть до изданий последних лет. Несмотря на это, он оставался адъюнктом Академии. Оскорбительное унижение! Нетрудно понять возмущение Ломоносова. А тут еще арест и постоянная бедность.
«Материальное положение заключенного адъюнкта было поистине ужасно, — писал Львович-Кострица. — Из прошения его в июле 1743 года явствует, что к этому времени им было получено только две трети жалованья за 1742 год. Ломоносов пришел «в крайнюю скудность». Не на что было купить не только лекарства, но даже «дневной пищи», а взаймы достать денег он не мог. Академия отпускала ему по 5–10 рублей, и то только после его прошения, а иногда, за неимением наличных сумм, выдавала «для пропитания» академические издания, которые Ломоносов и продавал за то, что дадут».
Вообще-то цены на книги были немалые, так что продажа их позволяла Ломоносову кое-как сводить концы с концами.
В Академии вновь произошел переворот. Недовольные хозяйничаньем Нартова, даже русские его сторонники (Тредиаковский, Ададуров, Теплов) высказались в защиту Шумахера. Нартов был отстранен от руководства, Шумахера признали виновным в нецелевом, как теперь говорят, использовании сравнительно небольшой суммы (на вино для угощения почетных гостей), оправдали и вернули на прежнюю должность.
Казалось бы, теперь-то с Ломоносовым расправятся по всей строгости закона. Но получилось иначе. В середине января 1744 года по докладу Следственной комиссии Сенат постановил: освободить адъюнкта Ломоносова от наказания, обязав просить прощение у профессоров. Жалованье на текущий год ему сократили вдвое.
Пока Михаил Васильевич отбывал наказание — сначала под стражей, а затем, заболев, дома, — произошли значительные изменения в его творчестве и личной жизни.
Одновременно с Тредиаковским и Сумароковым он переложил на стихи 143-й псалом. Все три варианта были вскоре изданы. Вариант Ломоносова выглядит предпочтительней (о чем мы уже говорили). Возможно, такого же мнения придерживалась императрица Елизавета, иначе трудно объяснить снисходительное отношение к нему сенаторов, решивших не подвергать его строгому наказанию.
Он покаялся перед академиками за свое недостойное поведение. Через полгода императрица вернула ему полное денежное довольствие; и это еще одно, пусть и косвенное, свидетельство ее уважительного отношения к нему как поэту.
По предположению Г.П. Шторма, примерно с этого времени началось неприязненное отношение к нему Тредиаковского (его все еще не принимали в Академию) и, добавим, Сумарокова. Пожалуй, они понимали, что стихи Ломоносова превосходят их собственные. Эта неприязнь вылилась в несколько не столько остроумных, сколько злобных и несправедливых эпиграмм.
…Прошло более трех лет с тех пор, как Михаил Васильевич покинул Марбург, оставив там жену Елизавету Христину с годовалой Екатериной-Елизаветой. В конце 1741 года у нее родился мальчик, умерший через месяц. И осталась она как бы вдовой при живом муже, от которого не было вестей. Нетрудно понять ее тяжелые переживания.
Прочитали книгу? Предлагаем вам поделится своим впечатлением! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются познакомиться с произведением.
Оставить комментарий
-
Гость Елена12 июнь 19:12 Потрясающий роман , очень интересно. Обожаю Анну Джейн спасибо 💗 Поклонник - Анна Джейн
-
Гость24 май 20:12 Супер! Читайте, не пожалеете Правила нежных предательств - Инга Максимовская
-
Гость Наталья21 май 03:36 Талантливо и интересно написано. И сюжет не банальный, и слог отличный. А самое главное -любовная линия без слащавости и тошнотного романтизма. Вторая попытка леди Тейл 2 - Мстислава Черная
-
Гость Владимир23 март 20:08 Динамичный и захватывающий военный роман, который мастерски сочетает драматизм событий и напряжённые боевые сцены, погружая в атмосферу героизма и мужества. Боевой сплав - Сергей Иванович Зверев