Читать книгу - "КГБ против СССР. 17 мгновений измены - Александр Шевякин"

подача руководству информации в таком виде, что невозможно дать оценку существующим масштабам опасности — на это требуется работа экспертов, а они были в самом КГБ, особенно тогда, когда порог безопасности остался позади (см. об этом 15 главу);

отбор кандидатов на соответствующие роли в политическом театре;

профанация сопротивляющихся: «И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества»;

организация массовых психозов через подмешивание психотропных веществ в пищу при организации снабжения горячей пищей во время многодневных массовых выступлений (Баку и 1989/90 гг., Грозный в 1991 г.);

выборка среди диссидентствующей среды по признакам: явный «антисоветчик» — критик реально существующих недостатков;

создание и выращивание диссидентов «садовниками из 5-го управления» (выражение A.A. Проханова) на первой стадии, а на второй — обработка Политбюро для объявления им амнистии. Не исключается причастность КГБ к созданию антисоветских организаций за рубежом из числа эмигрантов;

вербовка инсургентов на Кавказе и в Прибалтике на националистической основе;

организация и ведение митингов, забастовок, как непосредственно, так и через агентуру;

создание незаконных вооруженных формирований и/или рекомендации по их формированию, разработка схем по захвату оружия в органах внутренних дел и воинских частях; другие деструктивно-подрывные действия; имитация необходимости роста своего аппарата (см. об этом в одной из книг Ю.И. Мухина[216]) с доведением до уровня универсального, самодостаточного политического механизма с максимальным числом политинструментария на пространстве СССР — то есть предыдущая работа Ю.В. Андропова доводилась до совершенства: «Надо отметить, что первые три или четыре года перестройки функции такого важного государственного института, как КГБ, уточнялись, конкретизировались и видоизменялись в зависимости от международной и внутренней обстановки. Ему в обязанность были вменены новые задачи: сбор, централизация и обработка информации о „внутреннем“ терроризме, а также о покушениях на государственный суверенитет»[217], и, как следствие этого, улучшение оперативных возможностей;

мониторинг социальной напряженности;

конспирация заговорщиков;

оперативно-боевые мероприятия;

организация и установление нелегальных контактов с Западом;

согласованное взаимодействие с Западом на стратегическом уровне;

операции прикрытия внешнеторговых сделок;

реинжиниринг прошедших событий, выявление собственных ошибок, с последующими подстраховывающими от провала действиями;

на 1985 г. ни один человек не обладал знаниями точного сценария уничтожения СССР. Соблюдался метод распределения «секретного ключа» по частям между отдельными лицами (в терминологии американских спецслужб split — keytechnique или sharedsecrecy), обычно приводят примеры этого: в разведке существует железное правило, которое называется «принцип фрагментарности». Он заключается в том, что каждый разведчик должен знать только то, что ему положено знать по его должности и по порученному участку работы. Все остальное — от лукавого. Этот принцип свято соблюдается. И это отражается на людях: нигде из силовиков больше не было такой тщательной селекции кадров, как в ПГУ КГБ. Это народ несколько ограниченный, не видящий всю ситуацию в комплексе из-за узкой специализации, но от этого же имеющий важнейшее профессиональное качество: решать поставленную конкретную задачу[218], секретные компоненты напитка «Coca-Cola» известны только четырем людям — но ни одному из них в отдельности, как создать атомную бомбу, знают, наверное, человек сто, чтобы открыть бронированные двери и попасть в подземный зал нашего Госхрана, надо чтобы вместе собрались начальник Хранилища, контролер и начальник караула. Неукоснительно соблюдалось правило максимальной секретности: чем меньше людей знают об операции, тем выше гарантия успеха;

психологическая война против советского народа, включая программирование «полезных идиотов» из числа журналистов и использование их «втемную»;

здесь же как часть целого: фабрикация документов, раскрытие ранее секретных документов и целенаправленная организация утечки информации[219];

фальсификация документов, дача заведомо ложных свидетельских показаний (например, о катынском деле[220]);

контент-анализ прессы — как одно из вспомогательных средств ведения психологической войны;

имитация борьбы с экономическим саботажем: для дела стоило бы раскручивать всю «цепочку» снизу доверху, но «трясли-то» конечный элемент: магазины и рядовых продавцов;

ввиду того, что целиком хоть сколько-нибудь полного официально заявленного плана перестройки не существовало, то было необходимым введение инноваций в соответствии с переживаемым моментом и перспективой; политическое прогнозирование;

политическое планирование, включающее составление сценариев, исходя из своих сил и оперативных возможностей;

ситуационный анализ (в целом по стране, по раскладу сил в Кремле, в ключевых регионах);

выращивание разного рода структур от Ленинградского рок-клуба[221]. (со ссылкой на:[222]) и до «Демсоюза» — вплоть до выхода на уровень эффекта организационного бума, когда была уничтожена прежняя монополия КПСС, до этого санкционировавшая создание тех или иных общественно-политических подсистем;