Читать книгу - "Неестественные причины. Записки судмедэксперта: громкие убийства, ужасающие теракты и запутанные дела - Ричард Шеперд"

– Судя по полученным травмам, я бы сказал, что она действительно использовала ленту, причем держала ее довольно долго, – подтвердил я. – Так что если на этом строится ее защита, то дела ее плохи.

– Ее защита строится на том, что он пытался ее убить, – поправил детектив.

– Бедняжка, – согласился его коллега.

Полицейский хоть и не принимал участия в этом разговоре, но все еще оставался в помещении, и мне хочется верить, что именно мои подбадривающие разговоры помогли ему продержаться столь долго. Он ринулся наружу, только когда работник морга пришел разрезать череп, чтобы я мог вытащить мозг. Во время этой шумной процедуры, для которой используется специальная пила, даже оба опытных детектива отвели взгляды. Хотя криминалист, для которого это было повседневным событием, и продолжал болтать со мной, перекрикивая жужжание пилы, было практически невозможно не заметить на каком-то глубоком, подсознательном уровне, что пахнет жженой костью.

Когда я закончил вскрытие, полицейские отправились обратно в участок, чтобы доложить своим коллегам результаты и подписать протокол.

– И я скажу тебе, что нам понадобится после этого. Кружка пива. Ну или три. Присоединитесь к нам в пабе, док?

Я бы с радостью посмотрел, как полицейский, которого я всячески подбадривал, возвращается к жизни за пинтой пива, однако ради Джен отказался. Итак, я двинул домой. Всю дорогу, однако, меня преследовало ощущение, будто что-то не так. Мне было как-то некомфортно. Как если бы я надел ботинок не на ту ногу или рубашку наизнанку. Мне не давало покоя дело Энтони Пирсона. Это как-то было связано с его девушкой, сознавшейся в его убийстве. С тем, что сказали про нее полицейские. Но что бы это ни было, оно улетало у меня из-под носа, словно пух, только я был готов за него ухватиться. Наверняка завтра все прояснится, когда я напишу свой отчет о вскрытии. Пока же у меня попросту нет времени об этом думать – я уже у двери своего дома. Портала обмана.

Я обманывал себя, убеждая, будто можно отделить собственные эмоции от всего, с чем мне приходится иметь дело ежедневно: от свидетельств бесчеловечных поступков людей по отношению друг к другу. Не испытывать ничего, помимо научного любопытства, когда сталкиваешься со смертельными проявлениями безумия, безрассудства, печали, безысходности, бесконечной уязвимости человеческого рода. Вести себя по-мужски, как это делали, казалось, все мои коллеги. Быть неуязвимым на работе, никак не реагировать на тот музей человеческой ничтожности, коим является морг, где выставляется напоказ человеческая сущность; не переживать из-за того, как порой сложно отличить, что правильно, а что нет. А затем, подобно все тому же Кларку Кенту, заходить в свой дом и мгновенно превращаться в любящего и заботливого, чуткого и всецело отдающего себя мужа и отца, который, как мне казалось, скрывался за моей рабочей маской.