Читать книгу - "Талейран - Сергей Нечаев"

По словам Талейрана, он не имел в виду завоевание Испании. Он замышлял совсем другое: женить испанского наследника на принцессе из рода Бонапартов и таким образом сделать Испанию «своей».

По этому поводу историк Виллиан Слоон дает следующее объяснение: Фердинанд готов был отказаться от женитьбы на племяннице Годоя, которую ему предлагали, а вместо нее просить руки одной из принцесс де Богарне. Перед Наполеоном стоял вопрос: выполнить ли желание Фердинанда. Талейран при этом высказывался «в пользу ответа в утвердительном смысле»[320].

«Чем именно руководствовался в данном случае Талейран, — пишет Виллиан Слоон, — с точностью определить нельзя. <…> Очень может быть, что и на этот раз его здравый смысл и личные выгоды случайно согласовались друг с другом. Весьма вероятно, что на него влияла императрица Жозефина, положение которой становилось критическим, так как вся семья Бонапартов упорно и открыто требовала развода. <…> Она очень любила хорошенькую свою племянницу, девицу Таше де ля Пажери, и ей было бы очень приятно посадить эту девицу на испанский престол»[321].

После подписания договора в Фонтенбло Талейран жаловался своей доброй знакомой мадам де Ремюза: «Он всегда начинает подозревать меня в измене, как только я заговариваю о сдержанности. А если он перестанет доверять мне, вы увидите, в какие несуразные и безрассудные действия он нас всех втянет. Но я буду до конца не спускать с него глаз. Я посвятил себя созданию его империи, она является моим последним детищем, и пока у меня остается хоть малейшая надежда на то, что мои планы осуществятся, я не намерен складывать руки»[322].

* * *

То, что Наполеон «закрутил» в Испании и Португалии, Талейран считал авантюрой, которая рано или поздно приведет Францию к катастрофе. В самом деле, наглая агрессия французов на Пиренейском полуострове породила новое и очень неприятное для Империи обстоятельство: Англия перенесла войну с Францией с морей на континент, и с этого момента полуостров стал «незаживающей занозой» Наполеона.

Конечно, поначалу все там шло очень даже хорошо. Армия генерала Жюно, прошагав через всю Испанию, вторглась в Португалию и вскоре заняла Лиссабон, за что ее командующий получил титул герцога д’Абрантес. Потом, уже в 1808 году, французы подошли к Мадриду. При этом Наполеон «полагал, будто Испания только и ждет, чтобы он ее завоевал»[323].

Но император ошибался. Испанцы возмутились и сначала обратили свой гнев на Мануэля Годоя. Началось народное восстание, и узурпатор едва спасся от расправы. Соответственно, Карл IV отрекся от престола в пользу своего сына Фердинанда. 2 мая французы устроили массовое побоище на улицах Мадрида, а потом Наполеон пригласил обоих Бурбонов на встречу с ним в городе Байонна, то есть на французской территории. Это была ловушка: приехав в Байонну, Карл, Фердинанд и все сопровождавшие их лица были арестованы, а в Мадриде был поставлен на престол Жозеф Бонапарт. Ошеломленные испанские Бурбоны вынуждены были отречься от всех своих прав.

По этому поводу Талейран произнес весьма интересную фразу: «On s’empare des couronnes, mais on ne les escamote pas»[324].

На русский язык эту фразу можно перевести так: «Коронами завладевают, но их не крадут». Или: «Коронами можно завладеть, но их нельзя ловко стянуть». А вот биограф Талейрана Генри Литтон Булвер, комментируя эти слова, употребляет термин «плутовство»[325].

«Золотая клетка» для принца Фердинанда

Что характерно, Наполеон «оставил Талейрана в Париже, отстранив его от встречи с испанцами в Байонне. Это его покоробило, но он предпочел не обижаться. Наверное, Талейран уже высказал свое неодобрение испанской авантюры. Иначе трудно понять очередное оскорбление, нанесенное ему Наполеоном: Бонапарт приказал Талейрану, по сути, стать тюремщиком принца Фердинанда. Император повелел князю Беневентскому разместить Фердинанда, его брата дона Карлоса и дядю дона Антонио в замке Валансэ»[326].

Информируя Талейрана об этом, Наполеон написал:

Позаботьтесь о том, чтобы у них были и еда, и постельное белье, и горшки и кастрюли для кухни. С ними будут десять или около того придворных и, возможно, вдвое больше слуг. Я дал соответствующие распоряжения об их прибытии генералу, отвечающему за жандармерию. Я хочу, чтобы их приняли без показной роскоши, но с душой и радушно, и вам надлежит сделать все от вас зависящее для того, чтобы они не скучали… Вы можете взять с собой мадам де Талейран и пять-шесть женщин. Если принц Астурийский увлечется прелестной дамой, в которой мы уверены, то в этом не будет ничего плохого; напротив, это даст нам дополнительное средство следить за ним. Для меня чрезвычайно важно, чтобы он не предпринимал никаких неверных шагов, поэтому его надо все время занимать и развлекать. <…> На вас возлагается довольно почетная миссия. Оказание достойного приема этим трем выдающимся особам приличествует духу нашей нации и вашему рангу. За те десять или около того дней, что вы проведете с ними, вы узнаете их настроения и поможете мне решить, что с ними делать дальше. Отряд жандармерии будет усилен, в ваше распоряжение поступят сорок жандармов, они исключат возможность похищения или побега принца»[327].

Не правда ли, письмо это больше походит на приказ какому-нибудь квартирмейстеру?

Естественно, мнение самого Талейрана при этом Наполеона не интересовало. Фактически, князь «оказался осужденным на почетную должность тюремщика при низложенном монархе»[328]. А он, «как всегда, предпочел не обращать внимания на явное хамство Наполеона. А что ему оставалось делать?»[329].

* * *

Талейрана не надо было учить принимать иностранных гостей. Когда испанские гранды подъехали к Валансэ, от их королевских экипажей и нарядов на князя повеяло очарованием далекого прошлого. Понятно, что он испытал при этом глубочайшее душевное волнение. Бывший министр сострадал Фердинанду и его сопровождающим, так как понимал, как жестоко их обманули. Не задумываясь, он выгнал из замка полковника, присланного Фуше, дав этим понять, что ни Фуше, никто другой не будут распоряжаться в Валансэ. А потом он «потребовал от всех обитателей Валансэ выглядеть прилично в присутствии принцев и выказывать им почтение.