Читать книгу - "Тамара. Роман о царской России. Книга 1 - Ирина Владимировна Скарятина"

до сих пор не закончилась. Мамуся плачет, а Папуся что-то объясняет. Они заперлись в её спальне, но я увидела их в замочную скважину. Меня там застукала мисс Бёрнс и утащила как раз в самый интересный момент. Она объявила, что леди никогда не пользуются замочными скважинами для чего-либо, кроме ключей. Что ж, я ответила ей, что я не леди, и она согласилась: "Думаю, ты права".

Несколько дней спустя

Папуся больше не ходит в турецкую баню по понедельникам. Теперь это стали субботы, и он никогда не берёт с собой апельсины. Вместо этого он берёт своего лакея Сашу. Так ему велела делать Мамуся. Но там опять происходит нечто забавное, ведь я услышала, как Саша поделился с Няней, что пока Папуся в бане, он, Саша, ходит в цирк.

Пятница

Скандал! Мы все мирно сидели за ужином, когда услышали внизу крики и громкий спор. Я вскочила, чтобы посмотреть, что происходит. Это были швейцар и некая дама с зелёным пером на шляпке, которые сцепились в вестибюле.

Она вопила: "Я поднимусь за ним!" – в то время как швейцар орал: "Мадам, вам наверх нельзя! Вы слегка 'того'!" – что означало "навеселе". В конце концов он её выпроводил.

Когда я вернулась к столу, ни Папуси, ни Мамуси там уже не было. Я побежала к замочной скважине. Но кто, как не мисс Бёрнс, уже у неё ошивалась! И она подслушивала. Я знаю это, так как она наклонилась. Но когда я набросилась на неё сзади, прошептав: "Я поймала вас! Кто теперь не леди?" – та ответила: "Не будь смешной, Тамара. Я знала, что ты сюда прибежишь, ты, плохая и любопытная маленькая негодница, поэтому я пришла, чтобы тебя перехватить". Но при этом она выглядела ужасно взволнованной, будто узнала какую-то важную новость, а позже шёпотом побеседовала с Няней, и та тоже выразила крайнее волнение.

Суббота

Сегодня Папуся уехал на медвежью охоту и вернётся только через десять дней.

Четверг

Папуся уже вернулся. И я слышала, как Мамуся попросила Доктора сказать тому, что турецкая баня вредна для его сердца и следует прекратить её посещения, поскольку от жары оно может разорваться или даже лопнуть.

На что Доктор рассмеялся и ответил: "Хорошо, но всё это, знаете ли, на самом деле очень невинно".

Однако Мамуся как отрезала: "Я этого не знаю! Я знаю только, что это позор!"

Итак, больше никаких бань! Вместо этого Папуся ходит в цирк и берёт Сашу с собой. Они оба любят борьбу и заключают между собой небольшие пари. Папуся платит проигрыши деньгами, а Саша – дополнительным бритьём и обтираниями уксусом.

Воскресенье

В субботу Папуся повёл меня в цирк и посадил в ложе совсем одну. Потом он исчез и вернулся, лишь когда всё завершилось, чтобы забрать меня домой. Когда я спросила его: "Где ты был?" – он ответил: "Осматривал слонов – в этом году они необычайно хороши. Но, конечно, тебе не стоит никому об этом рассказывать, поскольку они вряд ли кого-то интересуют".

Жаль, что он не взял меня с собой. Я тоже люблю слонов, и они, должно быть, были жуть как красивы, раз он провёл целый вечер, ими любуясь.

Мамуся каким-то образом прознала, что Папуся бросил меня на всё цирковое представление внутри большой ложи в полном одиночестве, и из-за этого снова вспыхнул тарарам.

Суббота

Теперь мы постоянно после обеда с Папусей гуляем. Мы часто заходим в большой продовольственный магазин Елисеева, однако редко покупаем что-то серьёзнее, чем коробка конфет. Затем мы отдаём её кассирше. Та кудрявая, пухленькая и всегда, завидев Папусю, хихикает, так как вместо того, чтобы сказать: "Добрый день", – тот спрашивает: "А как сегодня поживает самая главная озорница во всём Санкт-Петербурге?"

Я не считаю, что это очень прилично – называть кого-то "озорницей", но ей, похоже, это нравится, и она, прыская, мурлычет: "О, продолжайте, великан-балагур".

Вчера мы опоздали, и она уже собиралась из магазина уходить. На ней была шляпка с зелёным пером, точно такая же, как у подвыпившей дамы, что подралась с нашим швейцаром.

Первая неделя Великого поста, Санкт-Петербург

Мы все были на исповеди и теперь являемся довольно чистой семьёй. После вечерней службы мы покинули в храме свои привычные места и, как водится, гуськом направились к большой зелёной загородке, где стоял батюшка, ожидая услышать рассказ о наших грехах.

Произошла настоящая потасовка, потому что семья желала, чтоб Папуся шёл первым, а он этого не хотел. Он очень на нас разозлился и громко закричал: "Я знаю, что вам нужно, любопытные и хитрые чемпионы по грехам! Вы жаждете услышать мои откровения, но этому не бывать. Я пойду последним".

Он поднял такой шум, что все-все в церкви перестали молиться и потрясённо уставились на нас. Некоторые люди даже его одёрнули: "Тише". Мамуся же быстро прошептала: "Хорошо, дорогой, хорошо. Как хочешь, только веди себя пристойно".

Но я видела, что она была разочарована, да и мы тоже. Очень легко подслушать, как человек исповедуется, в особенности если он стоит очень близко к загородке. Я проделывала подобное множество раз, а потом сразу признавалась в этом священнику. Он говорил, что это и правда грех, но не такой, который можно было бы назвать серьёзным. В любом случае мы не услышали признания Папуси. Какая жалость! Теперь мы никогда не узнаем об апельсинах и даме с зелёным пером.

Я горжусь этим! Я горжусь!

Петербургской осенью того же года наш Ванька поступил на службу в Императорский гвардейский кавалерийский полк, получив там прозвище "Цыган". Танька вышла замуж за графа Бориса Засейкина, я же стала посещать частную дневную школу, известную как гимназия для девочек мадам Курба́ – удивительное учебное заведение, не похожее ни на одно другое в стране. Основанное мадам Курба́, пожилой француженкой, которая некогда сама была учительницей и много лет прожила в России, то собрало в своих стенах ограниченное число воспитанниц – предпочтительно "дочерей знати". Другими словами, Мадам, являясь старым снобом, чётко понимала, как нужно оперять птенцов своего древнего гнезда. В прежние годы она обучила многих наших матерей и продолжала