Читать книгу - "Майк Науменко. Бегство из зоопарка - Александр Кушнир"

«Я люблю группу „Зоопарк“ за то, что многие ее не любят, — исповедовался Майк в автобиографическом материале для журнала „Зеркало“. — Есть люди, которые нас буквально ненавидят. Я очень им за это обязан. Есть люди, которые считают нас одной из лучших (по крайней мере, в Ленинграде) групп. Им я, наверное, обязан тоже. Играем мы нарочито грязный рок-н-ролл, не заботясь чрезмерно о чистоте звучания, о ладе и тому подобном. Главное — это общий кайф, интенсивность звука, энергия и вибрация. Многие считают, что все должно быть чистенько, прилизано и красивенько, как, например, у петербургских групп „Пикник“ и „Зеркало“. Я же придерживаюсь другого мнения. По-моему, главное — это чтобы публике не было скучно. В конечном итоге, мы все играем для нее».

В ноябре 1981 года Майка пригласили выступить на крупном концерте «Барды и современная музыка» — в одной компании с Владимиром Леви из «Тамбурина», певицей Ольгой Першиной и Борисом Гребенщиковым, который специально для этой акции написал «Небо становится ближе». В свою очередь Майк исполнил под гитару несколько лирических песен, а завершил выступление новой композицией «Сегодня ночью»: «Никто не будет уродлив, не будет красив / Никто не будет мертв, зато никто не будет жив / Сегодня ночью все будет хорошо…»

Проходило это мероприятие в Ленинградском дворце молодежи под руководством Андрея Тропилло — человека, которому в ближайшие годы предстояло записать все главные альбомы «Аквариума» и «Зоопарка». Позднее стало принято считать, что культурологическая деятельность этого «посланца космоса» вполне сопоставима с ролью Джорджа Мартина в создании оригинального звучания The Beatles. Похоже, что так оно и было.

Как известно, Андрей Владимирович Тропилло родился 21 марта 1951 года. «В тот же день, что и Иоганн Себастьян Бах», — любит уточнять великий звукорежиссер, никогда не страдавший избыточной скромностью.

Вскоре после окончания физфака ЛГУ Андрей Тропилло оказался на первом ленинградском концерте «Машины времени».

«Когда Макаревич начал петь „Битву с дураками“, народ притих и прекратил хождение за портвейном, — рассказывал мне Андрей в середине девяностых годов. — Через несколько секунд весь зал уже стоял. Со мной был отец, к слову, изобретатель первого советского радиолокатора, который потом сказал: „Мне показалось, что сейчас откроются двери клуба, а там стоят черные "воронки", и людей начнут пачками загружать в машины“».

После такого стресса впечатлительный Тропилло тут же решил заняться организацией концертов «Машины времени». Начиная с 1976 года он провел несколько «сейшнов» на физфаке ЛГУ, в каком-то безымянном доме культуры на Ржевке и в здании бывшей церкви Каспийского полка. Параллельно не брезговал мелкими подработками — например, продажей фотографий и концертных записей группы, которые сам же и делал: «Маленький принц», «Москва — Ленинград», «Несостоявшийся концерт», а также сольных акустических выступлений Макаревича.

Сева Гаккель («Аквариум») в Доме юного техника. Запись альбома «Треугольник», 1981

Фото: Андрей «Вилли» Усов

Так случилось, что на одном из мероприятий Андрей Владимирович использовал в качестве пронумерованных билетов… обрезанные бланки комсомольских грамот с изображением Ленина, стоящего на фоне Смольного. Эта сверхнаглость не осталась незамеченной представителями государственных органов.

«У меня аж губа дрожала, но я от всего отказывался», — уверял Андрей, которого власти обвиняли чуть ли не в подготовке террористического акта.

После всего пережитого будущий продюсер решил сосредоточиться исключительно на студийной работе. Продолжая преподавать на физфаке ЛГУ, он устраивается на полставки в Дом юного техника на Охте. Тогда и подумать никто не мог, что через несколько лет четырехэтажное здание бывшей женской гимназии на улице Панфилова превратится в местный аналог лондонской студии Abbey Road.

Это была красивая история. Кружок, который вел Тропилло, официально назывался «секцией звукозаписи». Также Андрей Владимирович обучал охтинских школьников игре на испанской классической гитаре. Пьесы и этюды высшей степени сложности он исполнял не хуже преподавателей с консерваторским образованием.