Читать книгу - "Узурпаторы и самозванцы "степных империй". История тюрко-монгольских государств в переворотах, мятежах и иностранных завоеваниях - Роман Почекаев"

В данном случае интересно обратить внимание на тот факт, что, в отличие от Мамая, чей негативный образ и многочисленные обвинения против него стали формироваться уже после его поражения и гибели, Ахмад позиционировался как незаконный правитель еще накануне решающего противостояния с ним. Это тем более показательно, что всего несколькими годами ранее стояния на Угре Иван III предположительно мог признавать себя вассалом Ахмада. Дело в том, что в 1476 г. Ахмаду удалось временно захватить Крым, прогнать местного хана из рода Гиреев и возвести на трон своего племянника Джанибека. Вскоре после этого он отправил на Русь своего посла Бочука, доставившего Ивану III послание-ярлык, в котором Ахмад-хан сообщал о своей победе в Крыму, требовал выплаты дани и вывода из Касимова царевича Даниара бен Касима, внука Улуг-Мухаммада^[347].

Московский государь находился в это время в сложной политической ситуации: он был вынужден противостоять польско-литовскому натиску и в то же время готовился к окончательному покорению Новгорода. В таких условиях портить отношения с ханом Золотой Орды ему было совершенно ни к чему. Неслучайно именно в этот период, в марте 1475 г., Иван III, рискуя вызвать гнев своего союзника, крымского хана Менгли-Гирея, отказался порвать отношения с Ахмад-ханом и продолжал обмениваться с ним послами^[348]. Поэтому и на этот раз он принял ханского посла радушно и отправил обратно вместе с собственным посланцем — Матвеем Бестужевым. Есть основания полагать, что в трудных политических условиях Иван III пошел на уступку хану: собрал дань и временно «вывел» Даниара из Касимова. Естественно, позднейшие русские летописцы предпочли скрыть столь неудобный для великого князя факт^[349].

И вот всего несколько лет спустя прежний сюзерен уже позиционировался как самозванец и узурпатор, чьи предки, в течение двух с лишним веков обладавшие сюзеренитетом над русскими землями, также объявлялись незаконными правителями! Несомненно, политическая ситуация с 1476 г. должна была радикально измениться, чтобы русские «данники» позволили себе столь громкие обвинения. Впрочем, также следует принять во внимание, что если «Послание на Угру» и было отправлено еще до начала войны с ханом Ахмадом, то его широкое распространение, несомненно, имело место уже после победы над ним и приобретения Московским великим княжеством независимости от Золотой Орды.

Кроме того, нельзя не принять во внимание тот факт, что «Послание на Угру» обвиняло в самозванстве не только золотоордынских ханов, но и крымских — ведь они происходили из того же ханского рода, что и Ахмад (более того — от одного общего предка, Туга-Тимура, сына Джучи). А между тем крымские ханы в это время являлись союзниками Ивана III, и ему, соответственно, совершенно не нужно было портить с ними отношения подобными обвинениями. И даже века спустя крымские Гиреи в официальной российской документации именовались царями, т. е. законность их правления не подвергалась сомнениям.

Таким образом, можно считать обвинение хана Ахмада в самозванстве не частью какой-то большой кампании по дискредитации всей династии Чингизидов («царское» происхождение которых признавалось даже за теми представителями рода, которые находились на русской службе^[350]), а «разовой акцией», имевшей не столько политическое, сколько эмоциональное значение: автор «Послания», епископ Вассиан Рыло, всего лишь старался укрепить дух Ивана III в противостоянии с ханом Золотой Орды, использовав для этого весьма эффективный прием.