Читать книгу - "Мэрилин Монро. Тайна смерти. Уникальное расследование - Уильям Реймон"

Действия, которые приписывались доктору Гринсону, должны были оставить заметный след укола на грудной клетке, затем еще следы на сердце — которых Ногуши не обнаружил. Кроме того, если бы эта манипуляция полностью сорвалась, патологоанатом зафиксировал бы наличие крови в области сердца и легких. Не говоря уже о сломанном ребре на левой стороне груди: ведь этот перелом Ногуши должен был бы почувствовать, когда ощупывал труп, а затем обнаружить и в ходе самого вскрытия.

Ну, ладно, интервью это появилось на свет в 1982 году, в тот момент, когда воспоминания Томаса Ногуши еще не были опубликованы и когда его отчет о вскрытии (Интернета тогда не существовало) не был в широкой доступности. Поэтому, не оправдывая вовсе падкий до сенсаций таблоид, вполне можно найти смягчающие обстоятельства для этой публикации. Но было очень трудно проявить такую же снисходительность, когда в 1998 году история Джеймса Холла вновь всплыла на свет.

* * *

«Эта книга является сборником горячих слухов, выдумок, недоказанных инсинуаций. И все это преподано как факты и продано в прекрасном оформлении»[120].

Гнев Дэвида Маршалла, хотя и выражен в довольно умеренном тоне, но вполне естественен. Что же так разозлило этого эксперта? Дон Вольф и его книга «Последние дни жизни Мэрилин Монро», которая была опубликована в том году во Франции и имела большой успех, как в средствах массовой информации, так в читательской среде.

В то время я выражал некоторую сдержанность, когда спрашивали моего мнения об этой книге, но сегодня я вовсе не чувствую этой успокоенности. А случай с Джеймсом Холлом ярко показывает, что нельзя говорить невесть что. Поскольку американский писатель неоднократно ссылался на свидетельство бывшего работника «скорой помощи» для того, чтобы подкрепить свое мнение, и обогатил это свидетельство новыми подробностями, всплывшими в результате его неоднократных встреч с Холлом. И подробности придавали ценность этой версии.

Так, поддерживая выдвинутую Вольфом версию, Холл с того момента стал утверждать, что Питер Лоуфорд, свояк Джона и Роберта Кеннеди, присутствовал лично при неудачном вмешательстве доктора Гринсона, а его присутствие на вилле Мэрилин в момент ее смерти было свидетельством того, что РФК был повинен в гибели звезды. И эту новую подробность Вольф принял за чистую монету.

Более того, автор полностью отбросил все факты, заставлявшие сомневаться в показаниях Джеймса Холла. В частности, воспоминания и отчет о вскрытии Томаса Ногуши. И этот основной вопрос был упомянут только в ссылке внизу страницы: «Можно задаться вопросом, почему при вскрытии не был упомянут след от укола. Объяснений этому может быть несколько: 1. Укол не был замечен. 2. Он был обнаружен, но не попал в отчет из-за того, что мог привести к многочисленным проблемам. 3. Тщательный осмотр тела на предмет обнаружения следов укола был произведен после вскрытия. (…) Как недавно сказал Аллан Эббот: "В этот момент разрез грудной клетки в форме буквы Y мог привести к исчезновению всех следов укола в область сердца"»[121].

* * *

Первое возражение словам Вольфа заключалось в том, что в его версии не было упомянуто якобы сломанное Гринсоном ребро. Ведь если верить его словам и допустить, что Ногуши просмотрел след укола, то второй промах в его работе представлялся вовсе невероятным.

Третий пункт предположений американского автора представляется почти смешным, настолько он противоречит отчету Ногуши, его различным выступлениям — в том числе и под присягой — и, в более широком смысле, тщательно соблюдаемой процедуре проведения вскрытия. Строго руководствуясь правилами и здравым смыслом, судмедэскперт тщательно осмотрел труп Мэрилин и лишь после этого приступил к его вскрытию и забору проб на анализ, что, действительно, изменило вид тела. Но он произвел внешний осмотр прежде, а не «после вскрытия», как это утверждается в ссылке.

Что же касается утверждения, что Ногуши предпочел сознательно не говорить никому о следе иглы и о сломанном ребре, потому что это «могло привести к многочисленным проблемам», то это свидетельствует только о том, что обосновать версию заговора было довольно трудно. Следуя «логике» Вольфа, если патологоанатом захотел скрыть истину, значит, он сам принял в заговоре непосредственное участие, по меньшей мере тем, что не зафиксировал повреждения, чем помог версии о самоубийстве. И если Дон Вольф не посмел открыто написать это, то лишь потому, что не мог не знать о свидетеле, заявившем о тщательном проведении вскрытия.

Как указал патологоанатом, за всеми его действиями наблюдал помощник окружного прокурора Джон Майнер. Вольф не мог не знать того, что Майнер неоднократно давал показания, включая показания в рамках своих полномочий, о том, в какой последовательности действовал Томас Ногуши при вскрытии. И в частности, как врач перед вскрытием осматривал тело с помощью лупы.

Но, быть может, Джон Майнер, как и Томас Ногуши, также замешан в столь дорогом сердцу Дона Вольфа заговоре? Если так, то почему же он не упомянул об этом в своей книге?

Да потому, что это все объясняет.

Если Вольф, подстраивая истину под себя, и «забыл» упомянуть о Джоне Майнере как об одном из тех, кто опровергает ложные «признания» Джеймса Холла, то лишь потому, что бывший помощник окружного прокурора не вписывался в параноидальную схему большого заговора, организованного и руководимого Белым домом. И на это были свои причины: Джон Майер не верил в самоубийство Мэрилин!

* * *

Россказни Джеймса Холла косвенно указали на важность аутопсии Мэрилин, равно как и на то, как работа Томаса Ногуши могла быть истолкована некоторыми людьми, чтобы заставить поверить в свою версию ее смерти. Потому что шприц, воткнутый в сердце звезды, был не единственной выдумкой, затрудняющей поиск истинных причин ее кончины. Надо было также разоблачить и другие «версии», чтобы придать вес главному открытию: именно в работе Ногуши заключалось главное доказательство.