Читать книгу - "Наследница Кодекса Люцифера - Рихард Дюбель"

– Эта дрянь опять здесь? – услышала Александра голос мужчины в комнате.

– Я прогоню ее, – ответила женщина.

Мгновение спустя тряпка отодвинулась, и в окно полетел камень. Самуэль снова мяукнул, как мяукает кошка, возмущаясь неподобающим поведением жалкой человеческой расы. Голова женщины появилась в окне. Сердце Александры замерло, когда женщина посмотрела прямо на них с Самуэлем.

– Попала? – спросил ее солдат.

– Не знаю. Но думаю, она удрала. – На лице женщины не дрогнул ни один мускул. Самуэль кивнул ей. Она кивнула в ответ и исчезла в окне. – Я ее не вижу.

– Только попробуй подать ее на стол, когда она отдаст концы.

– А как ты думаешь, что ты сейчас ешь? – спросила женщина.

– Что?! – вскричал солдат.

Женщина рассмеялась. После короткой паузы мужчина присоединился к ней.

– Ты мне за это заплатишь! – заявил он.

– Могу прямо сейчас, – ответила женщина неожиданно охрипшим голосом.

Александра слышала, как по полу прогремели сапоги, затем раздались приглушенные звуки, похожие на те, которые производят два человека, когда они обнимаются и одновременно пытаются раздеть друг друга. Вскоре после этого звуки стали тише, а мужчина начал стонать.

Самуэль присел на корточки и прислонился спиной к стене. Александра чувствовала замешательство и смущение, но ей удалось ответить на его взгляд. Внутри хижины мужчина невнятно произнес: «Вставай, ты!», и тишину нарушил стон женщины, а затем – ритмичные звуки совокупления. Женщина снова застонала. Грохот сапог дал им понять, что оба занимались этим стоя. Да и куда там можно было лечь, кроме как на соломенный тюфяк? Александра отвела глаза.

– Он, – прошептал Самуэль, – бедный негодяй, которого сменяют каждые несколько дней и о котором интендант регулярно забывает, когда речь заходит о пайке. Он завшивлен, голоден, наполовину замерз и лишь от отчаяния и одиночества похотлив, как целая семинария.

– Он принуждает ее, заставляет делать…

– Она, – продолжал Самуэль, – бывшая проститутка из бани, которая нашла приют в этой покинутой хижине. В ней, наверное, побывала половина достойных уважения граждан Вунзиделя, когда он еще был процветающим городом, но сейчас ни одна из групп выживших, теснящихся по закоулкам, не желает принять ее к себе.

– Ты хорошо ориентируешься в ситуации.

Толчки в хижине стали громче. Александра услышала шлепки ладони по обнаженным ягодицам и тяжелое, прерывистое дыхание солдата. Тем временем до ее слуха донесся и глухой голос женщины.

– Кончай! Кончай! И это все, что ты мне дашь? Кончай!

– Нас не так надежно охраняют, как кажется. Днем мы даже немного гуляем. – Александра видела, как Самуэль безрадостно улыбается в темноте.

Тряпку на окне отдернули в сторону, и в проеме снова появилось лицо женщины. На щеках у нее алели лихорадочные пятна. Она оперлась руками на оконную раму, и верхняя часть ее туловища ритмично задвигалась взад-вперед в такт толчкам сзади. Ее глаза были большими и блестящими, и она смотрела прямо на Самуэля. Внезапно из окна что-то выпало, и Самуэль молниеносно протянул руку и схватил предмет. Женщина опять исчезла. Возня в комнате продолжилась, не прерываясь ни на секунду. Самуэль разжал пальцы. На ладони лежал старый массивный ключ.

– Пора исчезать, – заявил он.

– Почему она это делает? – спросила Александра, когда они крались назад, к убежищу остальных.

– Что? Совокупляется с врагом?

– Нет, помогает тебе.

– Ни мои люди, ни я сам никогда не причиняли ей зла.

– Но вы пленники.

– Проклятые этой земли помогают друг другу, да? Как долго ты живешь на свете, ангел мой?

Она накрыла рукой его ладонь.

– Ты помогаешь нам.

– Я не просто так это делаю.

– А потому, что считаешь, что ты и твои люди вместе с нами могут получить шанс найти где-нибудь убежище.

Он ухмыльнулся.

– Потому, что надеюсь получить от тебя еще один поцелуй в знак огромной благодарности.

Когда они добрались до убежища, Самуэль показал ключ своему бывшему вахмистру. Альфред взял его и посмотрел на него, как умирающий от жажды, которому кто-то внезапно сунул в руку ключ от винного погреба.

– Du är det bäst, kapten,[33]– пробормотал он.

– Поторопитесь, – приказал Самуэль. – После всей этой возни он довольно долго проспит, но когда-нибудь он проснется и начнет следить за порядком. До тех пор ключ нужно вернуть. Он бедный негодяй, но уж точно не дурак.

– Ротмистр, – заметила Агнесс, – мне кажется, что вы отличный парень как для шведа.

– Я больше не офицер, – возразил Самуэль.

– Офицер – это не звание, офицер – это справедливое сердце.

На короткое время воцарилась тишина, и Агнесс тихонько улыбалась. Альфред Альфредссон, который, совершенно очевидно, понимал немецкую речь гораздо лучше, чем хотел показать, криво улыбнулся. Самуэль встретился взглядом с Агнесс.

– Вы замужем? – спросил он. – Если нет, я немедленно сделаю вам предложение.

– Ах, мой мальчик, – ответила Агнесс, и ее улыбка стала шире. – Я давно уже влюблена в такого же парня, как ты.

– Ему можно позавидовать.

– Может, пойдем уже? – спросила Александра и, к своему удивлению, поняла, что в ее голосе звучит ревность. – Или нам оставить вас наедине?

Самуэль повернулся к ней.

– Ничто не бывает напрасным, помнишь? – спросил он, а затем привлек ее к себе и поцеловал. Отпустив ее, он склонился перед Агнесс в поклоне. – Простите, мадам.

Агнесс закатила глаза. Альфред Альфредссон побежал по улице и слился с тенями у подножия стены. Несколько мгновений спустя он снова вышел из тени и кивнул им. Они поспешили к уже наполовину открытой дверце. Альфред поднял большой палец вверх и кивнул головой. Агнесс, писарь и крестьянин выскользнули на волю. Александра пошла за ними, но остановилась у стены.

– Чего ты ждешь? – спросил Самуэль.

– Тебя и твоих людей! – Она посмотрела ему в глаза и поняла то, о чем должна была догадаться гораздо раньше. – Вы не пойдете с нами.

Самуэль покачал головой.

– Что ожидает вас здесь – кроме смерти?

– Во Франции, как я слышал, казнь изобличенного убийцы короля продолжается несколько часов. В Швеции она продолжается шестнадцать лет и осуществляется в штрафных батальонах и смертельно опасных заданиях, за выполнение которых никто не говорит и слова благодарности. Но придет день, когда мы выплатим свой долг. Если мы останемся здесь и выполним задание, то однажды сможем восстановить свою честь. Если же мы сбежим, то навечно окажемся объявленными вне закона.