Читать книгу - "Реквием - Робин Янг"

Размышляя ночами, Саймон начинал склоняться к мысли, что хорошо бы вернуться в Париж, в свои конюшни, к сравнительно спокойному существованию. Но уйти отсюда означало никогда больше не увидеть Уилла, а он не представлял, как сможет жить после этого дальше и сможет ли вообще. Саймон любил Уилла как брата, и, хотя никогда его полностью не понимал, жизнь без друга теряла всякий смысл. Единственное, что он мог сделать, — это уговорить Уилла вернуться в Париж, а для этого следовало снова обрести его доверие.

Сегодня утром Саймон проснулся с твердым пониманием — с выбором Уилла надо примириться. Он должен идти туда, куда идет его друг, и делать то, что делает он. Даже сражаться. А битва грядет, об этом говорят все вокруг. Ну что ж, он был с Уиллом на войне и прежде, и уцелел. Антиохия, Акра, месяцы неволи в плену у шотландцев его закалили. По правде говоря, умелым воином Саймона назвать было трудно, но силы он имел больше, чем у многих, и знал, как ее применить. Неужели теперь, после стольких мук, сворачивать с пути?

На Саймона упала тень. Он поднял глаза.

Рядом стоял Дэвид с луком в руках.

— Пошли на охоту.

Саймон посмотрел на пустой шалаш и, подтянув шоссы, встал. Он сообщит Уиллу о своем решении вечером.

Уилл плеснул водой в лицо. Подождал, пока рябь в реке успокоится, увидел свое отражение и начал медленно водить бритвой. Металл холодил сильнее, чем вода. Он тщательно скреб щеки, удаляя последние черные волосинки. В некоторых местах появлялись бусинки крови.

Закончив, Уилл умылся со странным ощущением обнаженности. Он не видел себя без бороды с восемнадцати лет. Но бороду положено носить только старикам и тамплиерам, а он не был ни тем и ни другим.

Уилл взял рубашку и неспешно двинулся вдоль берега мимо деревьев, окутанных янтарной дымкой утреннего тумана, которую еще не удалось пробить солнцу. Влажный воздух наполнял аромат трав. Впереди, у глубокого омута, где стирали женщины, слышались всплески и смех. В лагере многие повстанцы жили с семьями, поэтому женщин и детей было в избытке. Элис и Маргарет усиленно терли о камни мокрые рубашки. Дальше Изенда стирала рядом с молодой рыжеволосой женщиной.

Внешне сестра, казалось, подавила в себе горе по Дункану, но Уилл знал — она старается ради девочек, чтобы те меньше страдали. Жизнь в лесу, атмосфера доброжелательности и товарищества повлияли на нее благотворно. Элис и Маргарет приноровились к будничной рутине, стали спокойнее.

При виде его изменившейся наружности Изенда удивленно расширила глаза. Молодая рыжеволосая женщина по имени Кристин заулыбалась. Уилл им кивнул и направился к поляне, где стучали топоры и звенели пилы. Оглядел наполовину построенные осадные машины, обошел только что поваленное дерево и двинулся дальше, мимо группы лучников, стрелявших по прикрепленным на деревьях мишеням, и юношей, которых натаскивал во владении длинным копьем плотный кряжистый горец.

У своего шалаша Уилл повесил на ветку рубаху, затем заглянул к Дэвиду и Саймону. Убедился, что они пошли на охоту. Вернув лезвие владельцу, он опустился на колени на мшистую землю читать «Отче наш». Эту молитву Уилл всегда читал в отлучке из прицептория, когда не имел возможности присутствовать на всех семи службах. Делать это он никогда не забывал.

Произнеся последние строки, Уилл почувствовал, что сзади кто-то остановился. Он обернулся и встретился взглядом с очень худым человеком в сутане. Перед ним стоял Джон Блэр, капеллан войска Уоллеса, с которым его познакомили две недели назад.

— Доброе утро, святой отец.

— Извини, что потревожил тебя во время молитвы, — произнес Джон своим тихим голосом.

— Я закончил.

— Меня удивляет, Уильям, почему ты не посещаешь мессу в моей часовне вместе с другими. Я всегда рад тебя видеть.

Часовней капеллан называл лесную поляну с алтарем, устроенным на высоких пнях.

— Спасибо, но я привык молиться один.

— Ты мог бы на одной из служб рассказать людям о Святой земле, — терпеливо продолжил Джон. — Мог бы их вдохновить.

— Чем? — Уилл встал. — Святая земля вовсе не рай, каким люди ее здесь представляют. Крестоносцы, явившись туда со своими мечами, на самом деле осквернили эту землю. Чем я могу их вдохновить? Рассказами об ужасах битв? О смертях? Если донесения лазутчиков верны и английское войско в пути, они скоро почувствуют это сами и без моих рассказов.

Джон нахмурился.

— До сих пор им удавалось противостоять врагу, больше числом и лучше вооруженному.

Уилл понизил голос:

— Они храбры и мужественны, но до сей поры брали лишь хитростью. Внезапные нападения на слабые гарнизоны, засады.

— Они взяли Перт и Глазго. — Голос Джона оставался ровным. — Обратили в бегство англичан в Сконе, свергли ублюдка шерифа Ланарка и положили пятьдесят его воинов.

Поселившись в лагере, Уилл слышал рассказы об этих событиях почти каждый вечер, и с каждым новым открытым бочонком вина, взятого из английского обоза, картины становились все ярче и обрастали новыми подробностями. Вначале это производило на Уилла впечатление. В Мидлотиан новости почти не доходили, и он не представлял размаха сопротивления.

Восстание поднялось весной. На юге выступил Уоллес, а на севере молодой барон Эндрю Морей, сын верховного судьи Шотландии. Вскоре оно охватило большую часть королевства. Уоллес предпринял смелую вылазку на Перт, Глазго и еще несколько городов, выбил оттуда англичан и скрылся с трофеями в дебрях Селкеркского леса, после чего к восстанию присоединились многие шотландские бароны.

Уилла восхищали победы Уоллеса, и он чувствовал, что нашел то, что искал. Теперь можно было продолжить борьбу с Эдуардом, но мешал Саймон. Он следовал за ним тенью, напоминал о прошлом, от которого Уилл пытался загородиться. Будил воспоминания, возрождал едва затихшую боль, напоминал о попранном долге.

Он посмотрел в пытливые глаза Джона Блэра.

— Люди Уоллеса брали города, где население отчаянно желало избавиться от ига англичан. Им еще не приходилось сражаться против тяжелой рыцарской конницы в открытом поле.

— Обрести свободу нелегко, — ответил Джон, помолчав. — Это знает каждый из нас. Но каждый из нас носит внутри нечто такое, — капеллан устремил на Уилла грустный взгляд, — что, я думаю, ты потерял.

— И что это?

— Вера. — Джон кивнул и, не дав Уиллу ответить, двинулся прочь. — Моя часовня всегда открыта. Доброго тебе дня.

Уилл смотрел вслед Джону Блэру. Очень хотелось верить, что капеллан прав и шотландцы могут победить. После поражения в Эдинбурге он жаждал победы, но узнав, что из Берика движется английское войско под командой Крессингема и Уоррена, не мог избавиться от тревоги. На них шли опытные бойцы, рыцари, а большинство повстанцев Уоллеса — это пастухи, крестьяне, кузнецы и торговцы. Среди них тоже, конечно, попадались люди опытные и отважные, но в основном войско повстанцев представляло собой почти беспорядочную толпу, не способную противостоять английской мощи.