Читать книгу - "Тень креста - Вячеслав Паутов"

потому Толковательница Рун была вынуждена продолжить предсказание, озвучивая неслышный голос древних знаков, хотя уже знала к чему они приведут. Справа от центра — жёлто-чёрным крестом расположились руны: Ансуз, Вуньё, Альгиз и Одал. Прикрыв ладонью этих вестников будущего, Эйра продолжила:

— Руны битв, крови, побед и поражений, бед и лишений, несчастья и боевой радости, знаки ведущие к нашим воинственным богам и бессмертию Вальхаллы, — Эйра говорила медленно, как будто что-то настойчиво объясняла или или в чём-то убеждала Огге. — С Ансуз дух воина и борца за родной край неистребим, сей муж пренебрегает смертью, потешаясь над ней. Этот воин не знает слёз и слабостей, он не ведает пощады к врагу своему. Вуньё — символ и стяг войны за правду, несущий его, предназначен быть первым в рядах истинных вершителей власти и судеб: знак веры и верных, тех, кто повсюду идут за своим вожаком. Руна Одал, последняя в ряду божественных знаков, должна же по праву быть первой, потому что она отождествляет в себе родину, дом, род, ближний круг… Народ, традиции и саму веру. А сражаться тебе, Огге, придётся за всё это сразу. Не проповедовать, не убеждать или переубеждать, не переманивать, а именно биться, проливая свою и чужую кровь. Враг уже стоит у наших ворот, и он — беспощаден.

Тут Эйра взяла в руку руну Альгиз, намеренно оставив её предсказание последним, а потом всей силой духа заставила себя говорить:

— Руна Альгиз… Она лишь для людей, живущих под нашим небом… Для смертных. Альгиз делит мир надвое, только на чёрное и белое, а мироздание — на живое и мёртвое. Двуличие этого знака выражается в двоякости нашего существования: жизнь-смерть и смерть-бессмертие. Для воина — это отсутсвие выбора жить или умереть, потому что он обязан выбрать последнее… Для того, чтобы разом шагнуть в бессмертие. Тебе, Огге, тоже предстоит сделать выбор. Но ты, внучек, сдаётся мне, его уже сделал.

Эйра снова замолчала, внутри жгучим огнём разгорался пожар сожеления, а голова полнилась думами от неразрешимых вопросов: "Зачем, о светлые боги, я напрсилась на это гадание? Зачем узнала судьбу этого статного парня, давно ставшего мудрым и сильным мужем. Нет, он не должен дрогнуть от вороха моих предсказаний, не смеет повернуть назад. В раскладе, выпавшем Огге, руна Альгиз имеет лишь одно толкование — смерть в бою. А жизнь Огге, сжальтесь великие и милосердные боги, оказажется славной, но недолгой. И сделать уже ничего нельзя, ведь самого Огге не перекроить — не переделать. Он — тот, кто уже есть, и другим никогда не будет. Нет, амулет с охранным ставом — косичкуами божественной защиты, он ни за что не возьмём, даже и уговаривать не стоит, потому как для него это — грех. Да и не станет христианин верить во все мои россказни — даже говорить со мной для него — грех… Оторви Тор мой язык и руки

По няпряжению губ Эйры, Огге понял, что с Толковательницей Рун что-то происходит. Всегда невозмутимая, сейчас она потупила взор, а на лбу Эйры появились две тонкие морщинки.

— А что же дальше, матушка Эйра? — этими словами Огге попытался вывести Эйру из внезапной задумчивости. — Ты нечего не сказала о центральном квадрате, а там я виже две плашки со знаками.

— Да, внучек, там ты видишь руны Турс и Бьярнан, — уверенным голосом произнесла Эйра. — Они — две дощечки мостика, соединающего обе части будущего — правую и левую. Они суть смысл, ради которого эти части соединяются. Божественнный и житеский смысл твоего будущего существования… Бьярнан, вот как о ней говорил Один — хозяин всех рун: "Это цвет жизни земли и прекрасная роща и род сильный"… Все пройдёт — разрушится и отстроится вновь, но земля людей, со всей её природой и стихиями, останется, и будут благоденствовать как люди-народы, так и все их рода… Пока не грянет Рагнарёк. Но до этого род Атлиссонов превозможет всё и победит, став свободным, властным и могучим. Твои потомки победят тьму предубеждений и слабость светской власти. Тогда Норвегия станет землёй счастливых людей. А руна Турс, мы уже упоминали её, здесь означает предупреждение, без следования которому ничего хорошего не осуществится. Помни род свой и имя свое, помни откуда и для чего, ты, пришёл в этот мир! Для родни и друзей оставайся неуязвимой защитой, а для врагов — колючим и смертоносным шипом!

Впечатлённый словами Эйры, Огге глянул на свою ладонь и повторил:

— Колючим и смертоносным шипом…

Эйра ещё раз оглядела расположение выпавших Огге рун: рунические символы удачи и счастья — Соулу — свет солнца, тепло домашнего очага и благоденствие семьи; Дагаз — благая весть, сбывающаяся надежда и польза бытия, свет будущего, ведущий вперёд; Лагуз — чувства, любовь, создание пары людей для продолжения рода — дары Фреи и Фригг, лежали узким прерывистым кольцом вокруг квадратов будущего, но вдалеке от краёв платка, где располагалось прошлое, убедительно утверждая, что всё хорошее для Огге — в настоящем или уже прошло. Но об этом Эйра благоразумно промолчала.

Тогда Огге задал свой главный вопрос, тот, что не давал ему покоя с самого начала разговора с Толковательницей Рун:

— По твоим словам, матушка Эйра, и тем впечатлениям, что я получил от знакомства с рунами, выходит, что воины веры — приверженцы Одина и Тора теперь, по сравнению с прошлым, ослабели и проигрывают битву мечей и умов с последователями моего Христа. Почему всё чаще и чаще терпят поражения одержимые, неуязвимые и бессмертные защитники старых богов? Древние боги больше не с ними? Почему так выходит?

Задумавшись на короткое время, Эйра ответила так:

— Не в битве рождается истина, а в результате противостояния старого и нового, одного уклада — другому, одного мироздания и мироощущения — противоположному или отличному от предыдущего. Лишь древние боги остаются прежними, но сам Мидгард способен меняться и переходить из одного состояния в другое. Потому меняются и сами люди. Распятый Бог может утвердиться по всей Скандии, без единой капли крови, потеснив, но не вытеснив полностью древних Асов — и люди, молясь Распятому, будут помнить про Одина, Тора и Фрею, а принимать их не врагами, а древней традицией своей земли, своего народа. Помнить и почитать, как это делает молодость в отношении старости, а опыт — для мудрости. Потому существовала и будет