Читать книгу - "Ленин. Человек, который изменил всё - Вячеслав Никонов"

1905 год начинался для России трагически. 21 декабря 1904 года (3 января 1905 года) Николай II записал в дневник: «Получил ночью потрясающее известие от Стесселя о сдаче Порт-Артура японцам ввиду громадных потерь и болезненности среди гарнизона и полного израсходования снарядов!.. Защитники все герои и сделали более того, что можно было предполагать»⁴⁰¹. Совершенно другие чувства падение Порт-Артура вызвало у оппозиции. Ленин был в восторге: «Капитуляция Порт-Артур есть пролог капитуляции царизма»⁴⁰². Струве уверял, что народная Россия «разбужена от векового политического сна дальневосточной грозой», и предсказывал приход решающего момента в объединении всего общества против самодержавия⁴⁰³.

Делегация Союза Освобождения встречалась с руководителем крупнейшего профсоюза (легального, «зубатовского» – связанного с МВД) – Собрания русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга – отцом Григорием Гапоном. Он предложил проведение беспрецедентной акции – вручение 9 (21) января царю петиции с требованиями рабочих. Николай II уехал накануне в Царское Село. В его отсутствие петербургский градоначальник генерал Фултон применил оружие, чтобы не допустить демонстрантов на площадь перед Зимним дворцом. Около 200 человек было убито, 800 ранено.

Весть об этой трагедии, вспоминала Крупская, долетела до Женевы на следующее утро. «Мы пошли туда, куда инстинктивно потянулись все большевики… – в эмигрантскую столовую Лепешинских… Запели “Вы жертвою пали…”, лица стали сосредоточенны»⁴⁰⁴. В России пошли митинги протеста, рабочие стачки, кровавые столкновения демонстрантов с полицией – в Риге, Варшаве, Одессе. За один месяц бастовало больше людей, чем за предшествующее десятилетие. «Самодержавие ослаблено, – вдохновился Ленин. – В революцию начинают верить самые неверующие. Всеобщая вера в революцию есть уже начало революции». Но, признавал он, 9 января «обнаружило весь гигантский запас революционной энергии пролетариата и всю недостаточность организации социал-демократов»⁴⁰⁵. Как создать такую организацию и сделать ее массовой? Ответ Ленин рассчитывал получить у… Гапона.

Вскоре Гапон приехал в Женеву. Рассказывала Крупская: «Попал он сначала к эсерам, и те старались изобразить дело так, что Гапон их человек… В то время Гапон стоял в центре всеобщего внимания, и английский “Times” платил ему бешеные деньги за каждую строчку. Через некоторое время… пришла под вечер какая-то эсеровская дама и передала ВИ, что его хочет видеть Гапон. Условились о месте свидания на нейтральной почве, в кафе. Наступил вечер. Ильич не зажигал у себя в комнате огня и шагал из угла в угол. Гапон был живым куском нараставшей в России революции… и Ильич волновался этой встречей»⁴⁰⁶. Еще бы! Ведь этот священник вывел на улицы Петербурга 150 тысяч человек! Мария Ильинична напишет: «Брат проводил с ним долгие часы, расспрашивая о движении питерских рабочих…»⁴⁰⁷.

Ленин взялся наставить Гапона на марксистский путь истинный и 8 февраля писал в газете «Вперед»: «Пожелаем, чтобы Г. Гапону, так глубоко пережившему и перечувствовавшему переход от воззрений политически бессознательного народа к воззрениям революционным, удалось доработаться до необходимой для политического деятеля ясности революционного миросозерцания»⁴⁰⁸. Гапон оказался плохим учеником. «Он уделял немало времени, чтобы учиться стрелять в цель и ездить верхом, но с книжками дело у него плохо ладилось. Правда, он, по совету Ильича, засел за чтение плехановских сочинений, но читал их как бы по обязанности»⁴⁰⁹.

И у Гапона была собственная повестка. По его инициативе в Париже была организована конференция 18 российских социалистических организаций. Меньшевики побрезговали участвовать. Ленин принял приглашение сразу. Полагаю, ни он, ни даже Гапон не подозревали, что основными спонсорами мероприятия выступали все те же… японские спецслужбы. Российскому Департаменту полиции было известно о передаче японцами Гапону в Париже 50 тысяч рублей⁴¹⁰. Конференция открылась 20 марта (2 апреля), из 18 приглашенных Гапоном партий приехали представители 11. Ведущую роль играли эсеры – Чернов и Брешко-Брешковская. Ленин расскажет: «Мы, представители и от редакции «Вперед», и от Бюро комитетов большинства, на конференцию явились. Мы здесь увидели, что конференция является игрушкой в руках с.-р.» ⁴¹¹.

Ленин конференцию покинул, не желая подыгрывать эсерам, в ряды которых Гапон вступил 1 мая. Но контакты с Гапоном и его соратниками у большевиков не прекращались. Теперь они касались отправки в Россию оружия. В центре операции был все тот же Циллиакус, много лет проживший в Японии. Этот борец за независимость Финляндии убеждал коллег-революционеров, что средства на оружие и другие цели поступают на имя Гапона от американской демократической общественности, восхищенной борьбой российских трудящихся за свободу. Коллеги верили или делали вид, что верили.

Подтверждала Крупская: «Гапон взял на себя задачу снабдить питерских рабочих оружием. В распоряжении Гапона поступали всякого рода пожертвования. Он закупал в Англии оружие. Наконец дело было слажено. Найден был пароход – “Джон Графтон”, капитан которого согласился везти оружие и сгрузить его на одном из островов невдалеке от русской границы… ВИ видел во всем предприятии переход от слов к делу. Оружие нужно рабочим во что бы то ни стало. Из всего предприятия, однако, ничего не вышло. “Графтон” сел на мель…»⁴¹².

Игры с Гапоном и финско-японским оружием не отвлекали Ленина от главной цели – собрать новый съезд, который он назовет Третьим, и создать свой ЦК. В России пошла агитация за выборы делегатов. Эта операция удалась. В версии Троцкого: «Руководимый Красиным примиренческий Центральный Комитет капитулировал, в конце концов, перед “незаконным” Бюро комитетов большинства и примкнул к съезду, которого не сумел предотвратить»⁴¹³.

Ленинцы пригласили на свой съезд все организации РСДРП. Но меньшевики участвовать отказались и провели в Женеве отдельную конференцию. «Сейчас ждем съезда, – писал Ленин в начале апреля Преображенскому, – на днях откроется. Все еще не выяснилась позиция ЦК и Плеханова. Пахнет так, будто раскол неизбежен»⁴¹⁴. Лидер большевиков был прав. «Два съезда – две партии», – позже охарактеризует Ленин положение в РСДРП.

Большевистский съезд все-таки прошел в Лондоне 12–27 апреля (25 апреля – 10 мая). Съехались 24 делегата от 21 комитета, 14 делегатов с совещательным голосом. Лядов вспоминал: «Тайком переправили мы всех делегатов за границу. В Лондоне уже поджидал нас Ильич. В маленьком чердачном помещении тов. Алексеева была разбита наша штаб-квартира. С каждым делегатом Ильич вел здесь долгую беседу…»⁴¹⁵.

В числе делегатов съезда были Алексеев, Богданов, Владимиров, Джапаридзе, Землячка, Каменев, Красиков, Красин, Крупская, Литвинов, Луначарский, Лядов, Постоловский, П. П. Румянцев, Рыков, Скрыпник, Шкловский, Эссен. «На съезд от ЦК приехал и Зоммер (он же Марк Любимов) и Винтер (Красин), – рассказывала Крупская. – Марк имел архимрачный вид. Красин – такой, точно ничего не случилось. Делегаты бешено нападали на ЦК за его примиренческую позицию. Марк сидел мрачнее тучи и молчал. Молчал и Красин, подперев рукой щеку, но с таким невозмутимым видом, точно все эти ядовитые речи не имели к нему ровно никакого отношения».