Читать книгу - "Лексика русской разведки. История разведки в терминах - Михаил Алексеев"

В 1598–1613 гг. Русское государство переживало то, что было названо потом Смутным временем, чем не преминули воспользоваться шведы. 25 июля 1611 г. между Новгородом и шведским королём Карлом IX был подписан договор, согласно которому устанавливался шведский протекторат над Новгородской землей. Ко времени воцарения Михаила Федоровича (правил в 1613–1645 гг.) в руках шведов находилась Ингерманландия и часть новгородских земель. «И мы, государь, холопи твои, послали в те городы и в уезды, которыми позавладели немецкие люди, многих лазутчиков, а велели им проведати всяких вестей подлинно»^[247], — сообщали в отписке 17 февраля 1614 г. «государю, царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Русии» псковские воеводы «Ивашко Хованской, Микитка Вельяминов, Васка Корин». Термином немецкие люди именовали людей, приходящих на Русь с запада и ‘относящихся к тем или иным народам, лицам германского происхождения (шведам, датчанам и др.)’^[248].

«Этимологический словарь славянских языков» дает происхождение слова лазутчик от лазутка (рязанский диалект), в значении «лазок, лаз в плетне»^[249], что опять же возвращает нас к глаголу лазити.

Русско-польская война 1605–1618 гг. закончилась заключением перемирия, по которому за Речью Посполитой закреплялись Смоленская, Черниговская и Северская земли. Великое княжество Литовское, входившее в состав Речи Посполитой, продолжало оставаться постоянной угрозой и соперником Московского государства в борьбе за территории. «Лета 7129 [1621 г.] марта в 23 день Государь, царь и великий князь Михаил Федорович всея Русии велел боярину и воеводам, князю Алексею Юрьевичу Сицкому да Григорью Левонтьевичу Валуеву быти на своей государевой службе в Вязьме, да готов с ними в Вязьме дьяк Иван Остапов», — говорится в наказе этим воеводам, опубликованном в Актах Московского государства^[250]. «Наказ» предписывал вновь назначенным воеводам порубежной Вязьмы организовать и вести постоянное наблюдение (разведку) на территории Великого княжества Литовского. Для этого следовало выбрать лазутчиков из числа местных жителей, которые должны были быть «добрыми людьми и разумными», их необходимо было привести к «крестному целованью» — клятве на верность государю, подтверждаемую целованием креста. Нарушение клятвы, данной под крестным целованием, считалось не просто изменой конкретному государю, но означало измену государству, которое царь олицетворял.

В «Наказе» приводился не только перечень вестей, которые необходимо было проведывать, но предписывалось, как вести себя этим разведчикам в чужой стране и что говорить о своей: «Да боярину ж и воеводам, князю Алексею Юрьевичу Сицкому да Григорью Валуеву выбрать в Вязьме из стрельцов, и из казаков, и из посадских людей, и из пашенных крестьян лазутчиков, добрых людей и разумных, и привести их к крестному целованью на том, что им государю служити, в литовские городы лазучить ходить, и вестей всяких проведывать подлинно, а московских никаких вестей на смуту и никакого дурна литовским людям, опричь добра, ничего не сказывати; и в подарках ничего не имати; и литовских людей ко государевым городам без вести изменою не привести; и во всем государю служити в правду, безо всякия хитрости»^[251].

Такие люди считались находящимися на службе у государя: «А приведши их ко кресту, дать им государева жалованья, по чему доведется, смотря по человеку, из тамошних расходов и имена тех лазутчиков прислати к государю», — говорилось в наказе боярину и воеводам, князю Алексею Юрьевичу Сицкому да Григорью Валуеву^[252].

Недавнее, так памятное, Смутное время заставляло государственные власти опасаться новых нашествий со стороны западных соседей, поэтому разведке предписывалось проявлять особое внимание к состоянию дел в Польско-Литовском королевстве: «Да посылати тех лазутчиков в литовские городы, а велети проведывати всякими обычаи про короля [Сигизмунда III], и про королевича [Владислава, старшего сына Сигизмунда III], и про панов, и про сбор ратных людей, где у них в сборе ратные люди и многие ль люди, и против кого стоят; и как у короля и у королевича сойм был и о чем и что на сойме приговорили; и война у них с турским и с крымским царем и с свейским королем есть ли; и будет есть, и в которых местех воинские люди стоят, и бои меж ними бывали ль, и будет были и о кою пору, и на которую сторону людей больше побито, или их в полон поимали, и кто у них были начальники; да и того велети проведывати всякими обычаи; про мирное постановленье до урочных лет войны им с Московским государством не всчинать и нет ли у них какого умышленья на Московское государство»^[253].

Действительно, получение своевременной информации о делах в соседних государствах являлось настоятельной необходимостью для русских государей, от осведомленности их в этих вопросах зависела безопасность страны, поэтому столь подробны были указания о разведчиках: «А посылати им лазутчиков в порубежные городы почасту, да что от лазутчиков вестей каких будет, и им про всякия вести писати ко государю, царю и великому князю Михаилу Федоровичу всея Русии почасту, да и по городом, куда пригож, смотря по вестем, всякия вести писати ж, чтоб государю и в городех воеводам про всякия вести ведомы были. А лазутчикам, которые придут с прямыми [истинными; настоящими, не поддельными] вестьми из литовских городов, давать за вести государева жалованья по полтине или по рублю и смотря по вестем»^[254].

Правительство внимательно анализировало сведения, поступавшие от людей, приезжавших из соседних государств, — купцы, переселенцы, перебежчики или освободившиеся из неприятельского плена непременно подвергались расспросу: «А которые будет литовские люди или запорожские черкасы учнут приезжати в Вязьму на государево имя, или придут в Вязьму полоняники, и ему тех переезщиков, и выходцев и полоняников во всяких вестех роспрашивати подлинно и ко государю о том писати; и переезщиков, и выходцев, и полоняников, за которыми вести скорыя [предстоящие в скором времени, наступающие вскоре^[255]] будут, присылати к государю к Москве на подводах, да и кормеца [средства к существованию] переезщикам, и выходцам и полоняникам давати из вяземских из всяких доходов, смотря по человеку, как им мочно сытым быти»^[256].