Читать книгу - "Коммунизм своими руками. Образ аграрных коммун в Советской России - Доминик Дюран"

В Образцовой коммуне им. Ленина (Тамбовская губ.) использовали другую систему, данные о которой относятся к 1928 году: здесь не учитываются профессиональные категории, и всему взрослому населению платят по 70 копеек в день за легкую работу и по 75 копеек в день — за более трудоемкую. Нет сведений, были ли эти выплаты ежемесячными. Заработные платы в этот период, то есть в 1928 году, ниже, чем в коммуне «Кудрово-2», но коммуна им. Ленина выдает пособие (40 рублей в год) на каждого ребенка до 14 лет. Так, для семей, состоящих из двух родителей и трех детей, годовые заработные платы составляют приблизительно 225 рублей у отца (300 дней по 75 копеек) и 128 рублей у матери (260 дней по 70 копеек), плюс 120 рублей — пособие на детей для покупки одежды и обуви, то есть всего 473 рубля. С подобной семьи вычитается сумма на пропитание в размере 9 рублей с человека в месяц.^[285] Отметим, что в этом же источнике 1929 года мельком упоминается и принцип сдельной оплаты, который, как там утверждается, повышает производительность труда. Этот принцип, однако, не вполне согласуется с только что описанной системой. Известно, что оценка трудодней в денежном и в натуральном измерении в колхозах обычно производилась после подведения итогов за год, а они за редкими исключениями имели обыкновение быть плачевными.

Некоторые коммуны, о которых больше сведений, в отношении пропитания и проживания отличали работоспособных коммунаров от детей и стариков: для последних двух категорий и то, и другое бесплатно. Кроме того, жители пожилого возраста ежемесячно получают небольшую сумму денег на карманные расходы. Наконец, нужно отметить еще один важный фактор: декларируется гендерное равенство. Во всех коммунах за одинаковую работу женщины и мужчины получали, судя по публикациям, одинаковую заработную плату (ниже, в главе 4, мы обратимся к рассмотрению этого вопроса более подробно). Если в коммуне им. Ленина на Тамбовщине женщина получает лишь 70 копеек, то это из-за того, что женщин чаще назначали на легкие работы.

Все эти подробности, касающиеся оплаты труда, дают возможность заключить, что с того момента, как заработные платы были установлены, они выплачивались не только в конце года. Этот факт поднимает проблему соотношения нормы трудодней, которые коммунар должен отработать, и реально отработанных трудодней. Некоторые коммуны не могли предоставить коммунарам работу в течение всего года, особенно в зимний период, из-за отсутствия необходимых мастерских и ремесленного производства. Только хорошо обеспеченные в этом отношении коммуны могли выплачивать заработную плату в течение года.

Так, коммуна «III Интернационал» признает, что из 30 816 установленных трудодней действительно отработаны лишь 12 197. Остаток (18 619 трудодней) приходится на зимний период, чем и объясняется двойная система оплаты: заработная плата высчитывается летом из расчета за день, а зимой — за месяц.^[286] Сверхурочные часы, отработанные коммунарами летом в период жатвы и молотьбы, отдельно не оплачивались. Кроме того, ни одна их этих коммун не может обойтись без нанятых работников. Правда, как пишут о Федоровской коммуне и коммуне им. Троцкого в Кубанско-Черноморской области, у иих получалось обходиться без наемных рабочих, чем они и гордились. Но сам факт этот довольно сомнителен и совершенно нетипичен, о чем публикации умалчивают.

С момента появления второго примерного устава (1919) коммунам разрешается использовать наемную рабочую силу, но только на ограниченный срок; уже и это является некоторым послаблением по отношению к первому уставу, 1918 года.^[287] Вплоть до 1925 года предполагается, что сезонные работники получают плату натурой; фиксированная денежная плата появляется в 1926 году и кидается как специалистам, так и простым рабочим.

Наемная рабочая сила играла важную роль в жизни образцовых коммун, и «III Интернационал» тут не исключение. В 1927—1928 году, как можно подсчитать па основании приведенной в публикации статистики, 8,5% всего объема трудозатрат приходятся па наемных работников.^[288] И не исключено, что эти данные приуменьшают долю наемного труда.^[289]

Широкое использование паемного труда, разные формы материального стимулирования, а также введение в практику коммунарского хозяйствования элементов личной ответственности и частичного разо-бобществления труда — все это были разные возможные направления экспериментирования. Пределы экспериментирования не были установлены однозначно, поэтому в рамках коммуны как организационной формы мы встречаем и такие вполне разумные, но рискующие попасть под огонь идеологической критики попытки улучшить эффективность труда, как распределение скота и закрепление его за семьями. Не возврат ли это к единоличному хозяйству? Этим вопросом в рубрике «Делитесь опытом коллективного труда» задается автор публикации 1927 года, рассказы-мающей о том, как в одной коммуне скот решили закрепить за семьями для лучшего ухода, хотя совет коммуны и продолжал распоряжаться его использованием. Коровы, свиньи, гуси дают доход, идущий на улучшение быта семьи, а излишний доход и приплод предписано сдавать по установленной цене совету для снабжения других коммунаров.^[290] Автор отмечает эффективность этой меры: исчезли склоки и разногласия, а в зимнее время не нужно никаких нарядов, потому что все сами распоряжаются работами, и если кто-то будет плохо смотреть за скотиной, ее отберут, а провинившегося выгонят из коммуны. В результате у совета теперь больше времени для серьезных, а не мелочных дел. «И молока хватает, и масло появилось, и ссоры улеглись».

Однако угроза быть обвиненными в уклонизме и перерожденчестве, по-видимому, была тем более актуальной, что зачастую крестьяне использовали коммуну как организационную форму, позволявшую им удобнее противостоять власти при сохранении удобных им отношений, позволявших выжить и преуспеть. Некоторые такие случаи как раз и истолковываются как «перерождение в кулацкое хозяйство». Типичное описание такой ситуации: две семьи из числящихся в коммуне четырех владеют всем, при этом они разбогатели, используя кредиты, взятые от имени коммуны, новых членов не принимают, для вида проводят собрания, используют в хозяйстве трактор, молотилку, построили сыроварню.^[291] Обсуждение того, может ли коммуна состоять из родственников и какова обязательная доля неродственников среди членов коммуны, появлялись на страницах «Коллективиста».