Читать книгу - "Как я бил Гудериана - Михаил Катуков"

Лейтенант Рябов все время в цепи. Он увлекает за собой бойцов. Рывок – и еще 20 метров позади. Снова отважный лейтенант поднялся, подал команду «Вперед», но тут же, сраженный осколком снаряда, упал, беспомощно раскинув руки. Бойцы пытались помочь командиру, но противник прижал их к земле длинными пулеметными очередями.

Наконец саперы сняли последние мины, и в проделанный проход устремились танки. Три Т-60 на большой скорости помчались к деревне. Они били с ходу из пушек и пулеметов. За ними поднялась и пехота. Стремительный дружный удар – и деревня взята. Гитлеровцы бежали, оставив в Михайловке исправный танк, четыре дальнобойных и четыре противотанковых орудия, тягач и много разного боевого имущества. Не меньше роты фашистов полегло в этом бою.

Задача была выполнена. Клин во вражескую оборону вбит. Теперь надо расширять его. Но и первоначальный, только что обозначившийся успех обошелся нам очень дорого. Смертью храбрых пал один из лучших ротных командиров Терентий Филиппович Рябов. Когда совсем стемнело, бойцы роты вынесли его тело с заснеженной поляны. Они и рассказали нам, что произошло в этот день в боевых порядках 4-й роты на подступах к Михайловке.

В кармане гимнастерки убитого мы нашли лист бумаги, исписанный аккуратным почерком. Это было заявление в партийную организацию 4-й роты мотострелкового батальона 1-й гвардейской танковой бригады. Терентий Филиппович Рябов писал:

«Находясь на фронте Великой Отечественной войны в борьбе с германским фашизмом, я всецело свою жизнь отдаю на служение народу. В боях с фашизмом я 11 июля 1941 года был ранен, после выздоровления вновь пришел в воинскую часть, снова бью фашистскую гадину. Участвовал со своей ротой в освобождении города Волоколамска от фашистов в первых рядах. Сейчас, идя в бой вновь, я прошу принять меня в ряды великой Коммунистической партии большевиков.

Рябов.

25 декабря 1941 года».

В канун наступления на Михайловку написал лейтенант заявление о приеме его в партию. И все мы искренне переживали безвременную гибель храброго воина, умом и сердцем настоящего коммуниста. Похоронили его в предместье Волоколамска – в Возмище, в том месте, откуда он повел свою роту на штурм вражеских укреплений.

В тот же день нашей оперативной группе передали 64-ю морскую стрелковую бригаду Ивана Михайловича Чистякова, ныне генерал-полковника. Позже, когда Чистяков командовал армией, мы сражались рядом на Курской дуге. Моряки-пехотинцы – народ смелый, обстрелянный. И мы сразу ввели их в прорыв. 27 декабря, стремясь расшатать немецкую оборону, прорвать ее на всю глубину, наши моряки-пехотинцы при поддержке шести танков повели наступление на правом фланге Михайловского клина. После короткого боя они овладели находившимся неподалеку селом Владычино и закрепились на его западной окраине.

Минула еще одна ночь. 28 декабря на КП в селе Ивановском мы уточняли планы дальнейшего прорыва вражеской обороны. Но в это время произошли непредвиденные события, спутавшие все наши карты.

Гитлеровцы, как видно, поняли, что расширение нами Михайловского клина поставит под удар всю систему их обороны, и спешно приняли контрмеры. Они решили начисто срезать клин. А поскольку основанием его являлось село Ивановское, то по нему фашисты и нацелили свой контрудар.

Началось с того, что на село обрушилась немецкая авиация. Не успели фашистские летчики отбомбиться, как по Ивановскому прошлись огневым налетом вражеские артиллеристы и минометчики. А далее видим, по чистому полю прямо на село движется тремя цепями множество фашистов в сопровождении танков. Не иначе как гитлеровцы решили ошеломить нас «психической» атакой.

В ту минуту в Ивановском нас было совсем мало: несколько работников штабной опергруппы, я с комиссаром Бойко, комендантский взвод да несколько водителей транспортных машин. Впереди на позициях – минометная рота и неполный дивизион реактивной артиллерии. У церкви, где находился сборный пункт аварийных машин, – всего лишь один танк, да и тот в ремонте. Ходовая его часть разбита, но пушка и пулемет исправны.

Комиссар бригады Михаил Федорович Бойко развернул в цепь бойцов комендантского взвода и водителей транспортных машин. Ремонтники тоже изготовились к бою. Они сели в подбитый танк, зарядили пушку и пулемет. Реактивным установкам «Катюши» и минометчикам приказываю открывать огонь только по моей команде. Сам поднимаюсь на чердак. Оттуда все видно, а значит, лучше руководить боем.

Основной КП группы находился в поселке Ленина, позади нкилометрах в двух. В 13.10 посылаю связного Егорова к подполковнику Кульвинскому с запиской: «Противник силой до полка с о танками повел в 12.30 28.12.41 г. наступление на Ивановское. Все, что у нас есть на командном пункте, мы бросили в бой. Веди разведку немедленно на лес, что один километр западнее поселка Ленина. Извести штаб об этом. Все, что есть в поселке им. Ленина, бросьте сюда, в Ивановское, на помощь… Сообщи по радио Голубеву об обстановке…»

Был в Ивановском еще один танк Т-60. Его я сразу послал в разведку. Но гитлеровцы открыли по нему сильный огонь, и экипаж машины, не вступая в бой, вернулся обратно в село.

Фашисты шли в атаку тремя цепями. Подаю команду «Катюшам»: «Огонь! Залп!». И первая вражеская цепь легла, как трава под косой. Тут же в поддержку реактивной артиллерии заговорила минометная батарея. Стреляли также по немецким боевым машинам танк Т-60 и наш подбитый танк, стоявший возле церкви.

Гитлеровцы не выдержали. Оставив на поле боя до 500 трупов, они откатились назад, к лесу. Так «психическая» атака врага была сорвана еще до подхода подкрепления, посланного Кульвинским.

Однако не успели прийти в себя, как возникло новое осложнение. Пробуем связаться с капитаном Голубевым, пытаемся выяснить, что происходит в Михайловке. Ничего не получается. Связи нет. Посылаем связных, но они возвращаются ни с чем. Дорога на Михайловку занята противником.

Позднее выяснилось, что немцы, предприняв «психическую» атаку на Ивановское, одновременно перехватили дороги, ведущие на Михайловку, и таким образом отрезали наш мотострелковый батальон. Вместе с ними в окружение попали несколько танков, зенитная и противотанковая батареи.

Примерно с час мы находились в неведении, что происходит у Голубева. Но наконец заговорила радиостанция зенитной батареи. Голубев докладывал о своем положении и спрашивал, что делать.

Ответили: «Держитесь. Сохраните Михайловский клин. Отбрасывайте гитлеровцев от деревни. Скоро к вам придет помощь».

Очень туго пришлось тогда мотострелковому батальону. Немцы вели по его позициям сильнейший артиллерийский огонь, гитлеровские летчики бомбили деревню. К тому же рота вражеских автоматчиков проникла на западную окраину Михайловки.

Но, несмотря на это, гвардейцы держались мужественно. Наш «следопыт» капитан Голубев умело руководил боем: на все фашистские атаки отвечал активной обороной. Вместе с комиссаром Олизаренко и начальником штаба Кудиным он неотлучно находился в боевых порядках подразделений.

Прорвавшись на западную окраину деревни, гитлеровцы засели в избе и огнем парализовали всякое движение по основной улице. Голубев приказал командиру противотанковой батареи лейтенанту Соколову выкатить пушки ближе к этой избе и расстрелять ее. Приказание было выполнено моментально. А чтобы завершить разгром немецкой роты, прорвавшейся в деревню, Олизаренко и Кудин повели за собой бойцов в контратаку и выбили фашистов из Михайловки.