Читать книгу - "Братья Стругацкие. Письма о будущем - Юлия Черняховская"

Упоминание «контрабанды» в данном случае вызывает вопрос о характере оценки А. Стругацким этой книги: к 1950 г. она уже издавалась в СССР. По мнению С. Бондаренко, критика, высказанная А. Стругацким, объясняется соответствующим предисловием С. Суворова к этому изданию. С другой стороны, к 1950 г. московское издание могло и не дойти до Канска, а А. Стругацкий мог не знать о его существовании и читать книгу в подлиннике.

Изучению философии способствовал военный быт, который оставлял А. Стругацкому избыток свободного времени. Так, А. Стругацкий читал в подлиннике Б. Данэма и, по его собственному выражению «другие зарубежные фальсификации марксизма»^[166].

Личность Б. Н. Стругацкого формировалась в чем-то схожих, но и в чем-то отличных политических условиях. По его собственному свидетельству, сделанному уже в 1990-е гг., он «знал в институте теорию марксизма-ленинизма на твёрдую пятёрку». В то же время практически не ориентировался в политике, вплоть до того, что на экзамене не смог назвать фамилию первого секретаря ЦК КПСС^[167]. Хотя, впрочем, сама эта должность была введена в партии только осенью 1953 года, и тогда ее занял Н. С. Хрущев. Борис окончил университет через полтора года, в 1955 г. С одной стороны, сам Хрущев тогда, несмотря на должность, еще не воспринимался как единоличный лидер, – с другой, этот эпизод мог быть неким проявлением лично-политического отношения Бориса к данному человеку.

Вторая группа влияний на формирование общественно-политических взглядов Стругацких – художественная литература.

Помимо общедоступной современной литературы Стругацкие имели несколько выходов на антикварные издания и произведения, не переводившиеся на русский язык.

Отталкиваясь от хронологического принципа, в качестве первого из таких выходов следует назвать домашнюю библиотеку Н. Стругацкого.

По воспоминаниям А. Стругацкого, они с братом читали с четырёх лет. А. Стругацкий перечисляет любимых ими в детстве авторов и любимые книги: Жюль Верн, Герберт Уэллс, «Приключения барона Мюнхгаузена», «Путешествия Гулливера», «Дон Кихот», «Республика ШКИД». Огромное впечатление произвели на него произведения А. Толстого, в более позднем возрасте – Н. В. Гоголя, А. С. Пушкина (в особенности «Повести Белкина»)^[168].

В другой статье А. Стругацкий пишет о том, что испытывал влияние А. Толстого, Герберта Уэллса и Жюль Верна («Наутилус», «Гектор Сервадак»), но перечисляет и современных ему авторов: А. Беляева, Г. Адамова^[169]. По отношению к их произведениям он употребляет даже выражение «настольная книга». Там же он упоминает книгу Дж. Г. Джинса «Движение миров».

Б. Стругацкий, вспоминая книги, которые читал в детстве, называет, по его выражению, «великую троицу»: Г. Уэллс, А. Беляев, Артур Конан Дойл, и добавляет к ним имена Алана Эдгара По и М. Е. Салтыкова-Щедрина^[170].

Сохранились любительские иллюстрации А. Стругацкого к «Войне миров» Г. Уэллса, роману «Арктания» Г. Гребнева и фильму «Гибель сенсации» (по мотивам пьесы К. Чапека «R.U.R»)^[171], что говорит о его знакомстве с этими произведениями, и увлечённости ими.

Даже во время блокады Б. Стругацкий продолжал читать книги – «Войну миров» Уэллса^[172].

В 1944 г. в письме брату А. Стругацкий впервые упоминает книгу Л. Леонова «Дорога на Океан»^[173]. Впоследствии он не только неоднократно рекомендует её брату, но и стилизует под неё некоторые собственные тексты. Футуристические главы романа, безусловно, оказали влияние и на формирование утопических взглядов А. Стругацкого. «… для меня самым сильным образом Коммуниста в литературе до сих пор остаётся леоновский Курилов, начальник политотдела транссибирской магистрали и профессиональный революционер…»^[174] – вспоминает А. Стругацкий много лет спустя. Там же А. Стругацкий упоминает, что его особенно поразила точность предсказания войны в книге Л. Леонова. Возможно, отсюда появляется интерес А. Стругацкого к художественному прогнозированию.

В более поздний период доступ к редким книгам А. Стругацкий имел, по всей видимости, в силу специфики своей службы. В этот период А. Стругацкий читает западную приключенческую литературу, западную и советскую научную фантастику. Он рекомендует многие из прочитанных книг брату, а иногда отправляет ему свои переводы неизданных в СССР произведений.

Особое внимание стоит уделить Канской библиотеке, сформированной из фондов библиотеки последнего китайского императора Пу И, вывезенных после войны из Маньчжурии. Библиотека содержала книги на различных языках, в том числе на японском и английском.

По воспоминаниям М. Демиденко и упоминаниям в литературных произведениях Стругацких, а так же по воспоминаниям Б. Стругацкого об А. Стругацком^[175], можно реконструировать следующие факты. В ШПВЯ, где преподавал А. Стругацкий, хранилась библиотека старинных китайских манускриптов, принадлежавшая некогда корейскому «то ли императору, то ли приближённому какому-то дворцовому», а затем захваченная в 1945 г. во время разгрома Квантунской армии и освобождения Северо-востока Китая. В ходе компании по борьбе с космополитизмом библиотеку было приказано сжечь (по видимому, в 1949 г.)^[176]. Как пишет Демиденко: «Костры горели трое суток». По ночам офицеры-преподаватели пробирались к пожарищу и уносили книги домой, в их числе, возможно, и А. Стругацкий.

Б. Стругацкий, вспоминая эти годы, пишет о недостатке развлечений и недостатке хорошей литературы: «Выдающимся произведением реалистической прозы считался какой-нибудь «Кавалер Золотой Звезды», а в образцовых писателях-фантастах числились В. И. Немцов и В. Д. Охотников. Но тут нас спасали домашние библиотеки, сохранившиеся у родителей. Там мы находили и Дюма, и Уэллса, и Киплинга, и Леонида Андреева, и раннего Алексея Толстого»^[177]. Перечисляя книги из домашней библиотеки, Б. Стругацкий называет и таких авторов как Э. Верхарн, Пьер Мак-Орлан, Анри де Ренье, Андре Жид, Ги де Мопассан, Ф. М. Достоевский, М. Е. Салтыков-Щедрин, Ф. Рабле, Шарль де Костер, Луи Буссенар («Туги-душители», «Факиры-очарователи»), Луи Жаколио («Грабители морей»). Большинство из них было невозможно достать в публичных библиотеках, и все они по вышеназванным причинам были прочитаны по нескольку раз Б. Стругацким. Среди любимых книг своего детства он называет «Войну и мир» Л. Толстого, «Накануне» И. С. Тургенева, «Повести Белкина» А. С. Пушкина, «Пылающий остров» А. П. Казанцева, «Остров доктора Моро» Г. Уэллса^[178].