Читать книгу - "Сталин - Аллилуевы. Хроника одной семьи - Владимир Аллилуев"

Один из этих пяти сыновей Анастаса Ивановича, Серго, тоже описал эту дачу для журнала "Огонек". Но цель его была иная — показать нескромность Сталина. Для иллюстрации этой "нескромности" он хотел заполучить фотографию Зубалова-4, он даже звонил мне и Леониду, но нас в Москве не было, и тогда он проиллюстрировал эту свою мысль фотографией собственной дачи. При этом он вскользь упомянул, что вместе с Анастасом Ивановичем на его даче жила еще целая куча старых большевиков. Да, это так, только с одним уточнением — семьи всех этих старых большевиков ютились во флигельках для зубаловской челяди, расположенных, как и положено, на почтительном расстоянии от барского дома. Вот так "объективно" пишут сегодня новые историки.

Зубалово расположено в живописном месте ближнего Подмосковья. На пути к нему находится "Барвиха" — санаторий, сооруженный, как я уже писал, по проекту архитектора Б.Н. Иофана. За "Барвихой" находится деревня Жуковка с дачным поселком Хозяйственного управления СМ СССР. В Жуковке на одной из дач прошли последние годы В.М. Молотова. Здесь Светлана писала свою первую книгу.

После Жуковки — Усово. В конце поселка перед крутым спуском находится въезд на территорию Зубалова-2. Сама дача хорошо видна с дороги, круто ныряющей в глубокую лощину. За спуском — такой же крутой подъем, в конце которого вправо от основной дороги уходит дорога, ведущая к крутому и высокому берегу Москвы-реки и к нескольким дачам, одна из которых в свое время принадлежала заместителю Берия Кобулову, а в пятидесятых годах — Василию Сталину. Там же, в небольшом заливчике, была лодочная станция с моторными лодками для обслуживания обитателей этих дач.

Основная дорога идет прямо и метров через 700 упирается в перекресток. Если поехать направо — попадаешь в село Знаменское и к прекрасным песчаным пляжам Москвы-реки. Там перед войной я чуть было не утонул.

А дело было так. В теплый день отправились мы на пляж — Евгения Александровна, Сергей, Саша, Вано и Серго Микояны, кто-то еще из взрослых и я. Плавать я еще не умел. Но Вано взялся восполнить этот пробел. Смысл его поучения водился к нехитрой рекомендации — смело прыгнуть в воду и поплыть. Я так и сделал, благо у берега было мелко. Взрослые, выкупавшись, занялись чем-то своим, а я решил попробовать еще раз. Но произошло непредвиденное — я нырнул в глубокую яму и пошел ко дну. Я даже не успел испугаться, как чьи-то сильные руки вытащили меня на берег. Это был охранник, который, как я теперь понимаю, бдительно следил за всем происходящим на пляже. По сути, он спас мне жизнь.

Зубалово-4 расположено было в глубине парка, слева от дороги, а справа от нее — совхоз "Горки-2", дальше, примерно через километр, дорога с крутым поворотом влево резко спускается в лощину, по дну которой протекает Черная речка, круто поворачивает направо, ведет на мостик и снова идет в гору, в конце которой начинается второй въезд на территорию дачи Микояна.

Если по этой дороге ехать дальше, попадешь на Можайское шоссе. Крутые повороты, подъемы и спуски, прорезающие прекрасный смешанный лес, чистота и порядок снискали этим местам славу "подмосковной Швейцарии".

За совхозом "Горки-2" находилась дача В.М. Молотова. Вячеслав Михайлович любил прогуливаться вдоль дороги, обычно его сопровождали жена Полина Семеновна и другие домочадцы. Чуть поодаль, шагах в двадцати спереди и сзади, шли охранники (по два человека). Мы не раз наблюдали эти прогулки, когда проезжали по дороге мимо, чтобы навестить в доме отдыха "Сосны" свою бабушку. Однажды мы специально остановили машину и мама со мной вышла к Молотову, присоединившись к его прогулке. Охранники наш визит восприняли спокойно, без излишних телодвижений.

Проехав дальше по дороге, можно выйти к перекрестку, слева от которого расположен поселок Перхушково, а прямо от него — район поселка Горки-10, где была дача А.М. Горького, справа же — район Никулиной горы, где были и, по-моему, есть сейчас дачи работников науки и искусства, дом отдыха "Сосны". Я помню Зубалово, когда наступили годы его заката. Замкнулся в себе Сталин, вырос Василий и стал самостоятельным, постарели Сергей Яковлевич и Ольга Евгеньевна, ранняя смерть младшей дочери, старшего сына, арест зятя наложили на них горестную печать. У Якова уже была годовалая дочь от его брака с Юлией Исааковной Мельцер, который его отец не одобрял. Сама она была одесситкой, там прошла ее молодость, она танцевала в одном из кафешантанов. Была она на год старше Якова, ее первый муж был секретарь моего отца — Николай Петрович Бессараб.

Как-то летом 1935 года отец и мать возвращались домой из Серебряного Бора, вместе с ними в машине ехала и Юлия. Неожиданно они увидели на обочине машину, возле которой стоял Яков, в его машине случились какие-то неполадки, родители уговорили Якова поехать домой вместе с ними. Так произошло его знакомство с Юлией, а та уцепилась за него мертвой хваткой и, по существу, женила его на себе: в один прекрасный день она заявилась к нему с чемоданами и осталась жить. 11 декабря 1935 года вопреки воле отца брак их состоялся и был зарегистрирован в загсе Фрунзенского района Москвы. Между тем как раз в это время в Урюпинске, где Яков был весной этого года, другая женщина — Ольга Павловна Голышева — ждала от него ребенка. Он родился спустя месяц после регистрации брака Якова с Юлией. Его назвали Женей. Евгений Яковлевич Джугашвили — ныне полковник запаса. Знал ли Яков о рождении сына? Не берусь судить. В нашей семье о существовании Евгения узнали лишь после смерти Сталина, хотя в 1936 году Ольга Голышева при регистрации ребенка отцом его записала Якова Джугашвили.

Иосиф Виссарионович был недоволен выбором Якова, досталось от него и моим родителям за то, что они познакомили сына с Юлией. А все дело в том, что у Юлии был отвратительный характер, с ее приходом в нашей семье начались бесконечные склоки и раздоры, доставлявшие ей искреннее удовольствие, она купалась в этих интригах. Эта женщина всегда ассоциировалась у меня с пиковой дамой, она даже внешне была похожа на нее.

Сегодня гуляют разные версии об отношениях Якова с Ольгой, будто они продолжались до 1939 года и распались из-за противодействия отца. Думаю, эти досужие разговоры не имеют под собой оснований. Яков не тот человек, чтобы вести двойную жизнь, и поддержки в нашей семье он не нашел бы. Я уверен, что его отец, конечно же, предпочел бы брак Якова с Ольгой, нежели с Юлией.

Раскол в нашу семью внесла и Евгения Александровна, вступившая вскоре после смерти Павла в брак с Николаем Владимировичем Молочниковым. Он был вдовцом и имел двоих взрослых детей — Льва и Ксению. Мои дед и бабушка считали этот брак неприлично быстрым после смерти сына и, по существу, не приняли в аллилуевскую семью ни мужа невестки, ни его детей.

В своих "Двадцати письмах к другу" Светлана подробно описала Зубалово и быт его обитателей. Я, чтобы не повторяться, дополню это описание лишь некоторыми деталями. В те предвоенные годы Светлана жила в Зубалове со своей няней Александрой Андреевной Бычковой, там же жили дед, бабушка, Гуля и ее няня Евдокия Ивановна, Дюнюня, как звала ее Гуля. Временами сюда наезжали Яша с Юлией и Василий. Василий любил привозить, как я уже писал, кучу друзей, заражая всех обитателей весельем. Злоупотребления горячительными напитками тогда еще не было.