Читать книгу - "Битва за Донбасс. Миус-фронт. 1941-1943 - Михаил Жирохов"

Но даже локальная неудача советских войск в Донбассе (отход частей 4-го гвардейского и 10-го танкового корпусов из района Красноармейск — Гришино) имела бы следствием только лишь замедление темпов советского наступления. Вероятность того, что коммуникации южного фланга немецкого Восточного фронта будут прерваны (например, взятием Синельникова), и в этом случае оставалась достаточно высокой. В сложившейся ситуации у Манштейна не было сил удерживать фронт между Северским Донцом и Днепром (на широте Днепропетровска).

Теперь рассмотрим «средний» для обеих противоборствующих сторон вариант развития событий (вариант «Б»). Здесь мы можем предположить следующее.

Подвижная группа Попова удерживает Гришино и Красноармейск или отходит, сохраняя боеспособность и тем самым связывая ударную группировку правого крыла группы армий «Юг».

Наши танковые бригады, прорвавшиеся к днепровским переправам, не обращают внимания на рейд частей 2-го танкового корпуса СС по своим тылам и прерывают последнюю коммуникацию противника. Ситуация со снабжением немецкой группировки, прежде всего топливом, до того и так находившаяся на грани срыва, становится просто катастрофической. Этот факт, а также подошедшие стрелковые дивизии 6-й армии вынуждают части СС прекратить контрнаступление и отойти на исходные позиции, а командование группы армий «Юг» — начать отвод войск за Днепр.

Так как за это время армии Воронежского фронта еще не начали оглядываться в сторону своих открытых флангов, то, продолжая наступление, они выходят в тыл северной ударной группировке Манштейна и также оттесняют ее за Днепр.

Центральный фронт, перешедший в наступление в условиях краха наступательных замыслов командования группы армий «Юг», продвигается к Новгороду-Северскому и ниже по течению Десны. Не имея противника с юга, войска Рокоссовского с высокой долей вероятности удерживают северный фас вклинения в немецкую оборону против подходящих соединений группы армий «Центр».

И наконец, наиболее неудачный для нашей стороны вариант-минимум (вариант «В»).

Юго-Западный фронт проигрывает сражение в Донбассе и завершает операцию к началу марта с теми результатами, которых стороны достигли фактически. Здесь следует подчеркнуть, что для немецкой стороны сражение на подступах к Днепру закончилось также не блестяще. Большая часть танковых дивизий 1-й и 4-й танковых армий выдохлась в последнем, хотя и победном броске. Если на первом этапе контрнаступления Манштейн располагал, кроме 2-го танкового корпуса СС, еще шестью танковыми и одной моторизованной дивизией, то уже в районе Харькова действовали, кроме соединений Хауссера, только 6-я и 11-я танковые дивизии. Остальные были заняты попытками, надо сказать не всегда удачными, очистить правый берег Северского Донца от закрепившихся на плацдармах советских частей.

Соединения Воронежского фронта, в этом варианте, удерживают линию фронта, фактически сложившуюся к 5 марта 1943 года, и отражают попытки немцев прорваться к Харькову. Соответственно, армии правого крыла Воронежского фронта, не принужденные обходным маневром противника к отходу, удерживают рубежи, достигнутые к этому времени.

Определившись с историческими рамками, рассмотрим теперь альтернативные результаты сражений на Украине весной 1943 года.

Военные последствия вариантов «А» и «Б» различались бы, скорее всего, степенью разгрома соединений 1-й и 4-й танковых армий вермахта и, следовательно, глубиной продвижения советских войск в Северной Таврии. Можно предполагать, что фронт стабилизировался бы на реке Молочной, как это и произошло в действительности осенью 1943 года. Наличие большого числа устойчивых в бою и маневренных танковых дивизий у немцев и одновременно отсутствие в нашем оперативном тылу крупных резервов, прежде всего танковых и механизированных (особенно с учетом расхода сил на отражение немецкого контрудара), делало выполнение задачи-максимум (выход к Перекопу) маловероятным. В то же время не стоит сомневаться, что при отсутствии железнодорожного сообщения и дефицита горючего противнику при отступлении из Донбасса пришлось бы бросить или самому уничтожить большую часть боевой техники и тыловых складов.

Дальнейшими последствиями были бы:

— полное освобождение Левобережной Украины, за исключением крупного плацдарма в низовьях Днепра и небольших предмостных укреплений;

— стабилизация фронта группы армий «Центр» на рубеже реки Десны от устья до Новгорода-Северского и далее на север до Малоархангельска;

— срочная эвакуация 17-й полевой армии вермахта с кубанского плацдарма в Крым, а также на «латание дыр» в Северной Таврии и на днепровском Восточном валу.

При этом освобожденная Красной армией территория находилась бы в несравнимо лучшем хозяйственно-экономическом состоянии, чем это было в реальности, из-за невозможности для немцев провести планомерную эвакуацию и разрушение промышленных объектов.

При создавшейся конфигурации линии фронта (плюс психологический эффект от неудачи контрударов Манштейна) у вермахта не имелось бы ярко выраженного пункта для приложения усилий. Не имея возможности применить где-либо свой «фирменный» прием (то есть «срезанием» выступа добиться кардинального изменения сил на ограниченном участке фронта, для дальнейшего перерастания оперативного успеха в стратегический), германское верховное командование, вероятнее всего, приняло бы чисто оборонительную концепцию летней кампании 1943 года. Как следствие, в таком случае в истории наверняка отсутствовала бы Курская дуга, а летняя кампания, очевидно, началась бы с битвы за Днепр. Отметим, что уже не «виртуальный», а фактический опыт третьего года войны показал, что сдерживать наступления Красной армии немцы были уже не в состоянии.

Мы рассматривали доселе чисто военные итоги удачного для нас исхода операций в Донбассе и на Слободской Украине. Однако рискнем предположить, что эти успехи были бы многократно усилены политическими последствиями БЕЗУСЛОВНОГО разгрома южного крыла Восточного фронта Германии.

Во-первых, союзники Германии, начавшие интенсивные поиски наиболее приемлемых для себя путей выхода из войны после Сталинградской битвы, вероятно, резко усилили бы эту деятельность, окажись контрнаступление Манштейна безрезультатным. При этом исследователи данного вопроса почти единодушно отмечают, что активность стран-сателлитов в сепаратных переговорах напрямую зависела от ситуации на советско-германском фронте. Даже не пострадавшая непосредственно от Сталинграда Финляндия пережила серьезный кризис в отношениях с Третьим рейхом, который был преодолен только после стабилизации обстановки на Украине. Что тут говорить о румынском диктаторе Антонеску или царе Болгарии Борисе III, перед которыми бы явственно замаячила перспектива увидеть советские танки у границ своих государств уже летом 1943 года.

Во-вторых, успех Красной армии под Сталинградом (в широком значении этого слова) породил в правящих кругах США и Великобритании опасения слишком быстрой победы своего русского союзника. Соответственно в американских и английских штабах начал спешно разрабатываться план «Рэнкин», предусматривавший быструю оккупацию Западной Европы в случае военного краха Германии. Поэтому не исключено, что в связи с тяжелым поражением вермахта на юге план вторжения в Европу был бы откорректирован, и высадка во Франции произошла бы на год раньше[81].