Читать книгу - "Рубин Рафаэля - Диана Хэгер"

Как учитель, он был ответственен за все фрески, картины и наброски, которые делали его ученики. Рафаэль каждый день выполнял сотни эскизов, встречался с учениками, чтобы обсудить композицию каждой картины, вплоть до позы каждого персонажа и выражения его лица. Потом он просил каждого из учеников выполнить наброски, чтобы позже посмотреть и исправить их. Уйдя в работу с головой, Рафаэль утешал себя мыслью о том, что гениальность проявляется в самой идее, а не в ее исполнении. Только Мадонна для церкви Сан-Систо стала для него настоящим наваждением.

Он постоянно видел ее, парящую на облаке, босоногую, в простой одежде, божественную и земную, такую, какой была сама Маргарита. Он хотел, чтобы Мадонна имела человеческое лицо, была женщиной из плоти и крови, которая могла бы любить, смеяться и плакать. И не оставила бы равнодушным смотрящего на нее. Каждый раз, когда он представлял сокровенный образ, в нем поднималась волна жаркого чувства. Сердце лихорадочно билось, и Рафаэль, зажмурив глаза, гнал видение прочь.

– Звали, учитель? – спросил Джулио, заглядывая в маленькую уютную гостиную, выходившую окнами на суетливую Виа деи Коронари.

У них выдался сложный день, который они провели за работой над полноразмерными эскизами для новой серии фресок виллы Киджи, и оба очень устали. Последние лучи солнца пробивались сквозь ставни и неровными штрихами очерчивали их лица.

– Посиди со мной, Джулио.

Молодой человек взял табурет, который ставили под ноги, и подвинул его к креслу Рафаэля. Ни у одного из них не было сил на то, чтобы смыть с себя пятна подсохшей цветной штукатурки, которой они перепачкались, заканчивая в Ватикане новую фреску с двумя летящими ангелами.

– В последнее время у нас очень много работы, – со вздохом произнес Рафаэль.

– Да, правда, – отозвался Джулио. Он тоже был вымотан до предела.

– Когда ты впервые появился в моей мастерской, четыре года назад, ты был очень многообещающим молодым человеком.

– Ну, я тогда был молод, – хитро отозвался Джулио. – И полон рвения.

– Мне было четырнадцать, когда я поступил в ученики. А в твоем случае все надежды, которые ты подавал, все обещания сбылись. Теперь ты прекрасный художник и не нуждаешься в наставнике.

– Но вы гораздо опытнее меня, учитель.

– Господь раздает свои дары в нужное время и по своему усмотрению. Он сам решает, когда художнику надлежит созреть для самостоятельной работы.

– Ваша похвала для меня так много значит, что, боюсь, не выдержит сердце. Я действительно работаю со всем усердием, но все же…

Рафаэль посмотрел прямо в глаза Джулио, чтобы тот понял: учитель не кривит душой и говорит со всей серьезностью.

– Вчера Джанфранческо Пенни решил, что рисунки, изображающие женщину, для сцены в Борго сделаны не тобой, а мной.

– Не может быть!

– Джулио, я хочу, чтобы ты занимался росписью и руководил работами над новой станцей от моего имени.

– Что, во всей комнате? – не поверил Джулио. Он весь подался вперед и от изумления забыл закрыть рот. Довольно долго он не знал, что сказать. – Это же заказ самого Папы для его обеденной залы!

– Я прекрасно понимаю, о чем тебя прошу. Поверь, я не стал бы этого делать, если бы ты не был готов.

– Этого не может быть! Джанфранческо и Джованни гораздо более опытны, чем я! Разве не на них следует возложить эту почетную обязанность?

– Они оба чрезвычайно талантливы, но мне нужна именно твоя помощь. Твоя техника, утонченность твоей манеры письма как нельзя лучше отражают мои представления о живописи. Твоя помощь позволит мне заняться разработкой остальных заказов.

– Выдаете мне бесценную возможность проявить себя!

– Я бы не дал ее тебе, если бы не был уверен в том, что ты для нее созрел.

– Но как? С чего мне начать?

– Я помогу тебе во всем. Мы будем встречаться каждое утро и обсуждать все идеи, композицию, детали. Как только роспись залы приобретет четкие очертания, я просто буду следить за ходом работ. – Он подался вперед. – Ты справишься, Джулио. Я в тебя верю.

– Как вы можете так сильно в меня верить?

– Я всего лишь вижу то, что перед моими глазами, – просто улыбнулся Рафаэль.

Он сделал глоток вина и стал смотреть на золотистые языки пламени в камине.

– Я видел сегодня ваши эскизы для новой Мадонны, – произнес Джулио, прерывая молчание, в котором каждый думал о своем.

Рафаэль не отрывал взгляда от огня.

– Как ты ее находишь?

– Это просто удивительно. Раньше такого никто не делал.

– Как думаешь, Его Святейшество будет доволен?

– Во всяком случае, если не картина, то уж сама Мадонна должна ему обязательно понравиться.

Джулио улыбался Рафаэлю, видя то, что учитель тщетно пытался скрыть.

– Она и правда удивительно красива. Это видно даже в самых сырых набросках.

– Да, это так Как натурщице ей нет равных.

Джулио по-прежнему не отрывал от него глаз.

– А как женщине?

Только теперь Рафаэль повернулся и посмотрел прямо в глаза ученику. Явное благоговение юноши странным образом дарило чувство безопасности мастеру, который в общении с остальным миром вынужден был вести себя крайне осторожно.

– Я помолвлен с племянницей одного из самых влиятельных людей в Риме. Мне оказана честь, о которой безродный художник из Урбино и мечтать не смеет. И, как мне недавно напомнили, ни одному художнику не удавалось еще сделать более удачную партию.

– Но вы не любите синьорину Биббиену.

– Не люблю. Но я слишком много и усердно работал, чтобы добиться всего, что есть у меня сейчас Работа – это моя жизнь.

Джулио, стараясь больше не смотреть прямо на учителя, чтобы его не смущать, пошевелил кочергой поленья в камине. Пламя разгорелось сильнее.

– Все же мне кажется, что работа и жизнь могут существовать независимо друг от друга.

– Они так давно слились для меня воедино, что иногда я и сам не знаю, где заканчивается одна и начинается вторая.

– Но вам нравится дочь булочника?

– Мне сейчас очень опасно проникаться к кому-либо нежными чувствами. – Рафаэль откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. – Это погубит ее репутацию и подорвет мое положение в Риме. Слишком многое поставлено на карту.

– Так вы просто встречаетесь с ней для развлечения?

– Ничего такого между нами не было. Да она бы и не позволила этого. В том-то все и дело. Она не хочет таких отношений, а я не могу предложить ей большего. – Он вскочил на ноги и тряхнул головой, откинув назад длинные волосы. – И это сводит меня с ума!