Читать книгу - "В поисках социалистического Эльдорадо: североамериканские финны в Советской Карелии 1930-х годов - Ирина Такала"

Исторически заготовка леса в Карелии была сезонной работой, осуществлявшейся зимой и ранней весной: при отсутствии дорог вывозить лес с места рубки можно было только зимой, используя лошадей и санные пути, после чего во время весеннего половодья древесину сплавляли по мелким порожистым рекам. Основной рабочей силой в лесу были крестьяне, для которых лесозаготовки являлись побочным заработком в свободное от сельскохозяйственной деятельности время. Работа велась по старинке, обычным инструментом – двуручными пилами и топорами, которые крестьяне использовали в своих хозяйствах.

Канадские лесорубы в общежитии Матросского лесопункта.

Пос. Матросы, 1930-е гг. Автор съемки не установлен, из фондов Национального архива Республики Карелия

Массовый завоз сезонных рабочих ситуацию не менял – их производительность труда была ниже производительности местных рабочих на 20–30 %^[344]. Без профессиональных кадров лесорубов и с примитивным инвентарем осуществить амбициозный план лесозаготовок в промышленных масштабах было невозможно. Знания, опыт и профессиональные орудия труда североамериканских переселенцев имели революционное значение для становления лесной отрасли Карелии и в конечном итоге оказали влияние на лесную промышленность всего СССР.

Уже к осени 1932 г. в тресте Кареллес трудилось 1049 рабочих из Америки (с членами семей – 1742). Большая часть из них работала на лесопунктах, расположенных недалеко от Петрозаводска (Матросы, Лососинное, Шуя, Вилга), однако несколько групп (288 лесорубов, с членами семей – 473 человека) были направлены

в отдаленные северные лесопункты Сегозерского (Тумча), Тунгудского (Луголамбина) и Ухтинского (Ухта) районов^[345].

Контраст между местными и североамериканскими лесорубами был существенным. Если в целом по республике в 1931 г. средняя производительность труда карельских лесорубов составляла 4,3 кубометра леса в день на человека, лесных рабочих из других регионов – чуть больше 3 кубометров, то производительность труда североамериканцев достигала 8,5 кубометра^[346], а на образцовом Матросском лесопункте уже тогда канадским рабочим удалось добиться уникальной по карельским меркам производительности – 12 кубометров леса в день на человека^[347].

Во многом столь высокая производительность труда достигалась использованием специализированных инструментов – лучковых пил, двуручных поперечных пил и так называемых канадских (или американских) топоров. Знаменитый канадский топор с узким лезвием и длинным топорищем, изготовленным из прочной хорошо полирующейся древесины, подходил для любых лесных работ. Лучковые пилы шведского дизайна, дававшие самый узкий пропил, позволяли вальщикам леса работать по одному и заметно уменьшали расход их усилий. Технические характеристики американских двуручных пил «кроскотов», или «роскотов» (от английского «crosscut (saw)» – «поперечная (пила)»), также были на порядок выше обычных двуручных пил^[348].

Многие североамериканские лесорубы почти весь необходимый инвентарь привозили с собой, иногда даже по 2–3 комплекта. Везли и столярный, слесарный, пилоправный инструмент. Кроме того, пилы и топоры закупались Комитетом технической помощи на средства машинного фонда: уже к июню 1932 г. трест «Кареллес» получил инструментов на сумму около 20 тыс. американских долларов^[349].

Раскряжевка дерева лучковой пилой канадским рабочим.