Читать книгу - "Наполеон III. Триумф и трагедия - Алексей Бабина"

Гортензия была в Риме, когда узнала о событиях в Модене и на севере Папской области. В столице все были возбуждены. Поскольку в городе было много французов, то многие обращались к бывшей королеве за советом и помощью. Однако все ее мысли были заняты сыновьями. Она спешно покинула город и направилась во Флоренцию, но сыновья, по обыкновению, не встретили ее по дороге. Во Флоренции ей доставили письмо от Луи Наполеона, в котором он, в частности, писал следующее: «Ваша любовь поймет нас. Мы взяли на себя обязательство и не можем отказаться от него. Имя, что мы носим, обязывает нас помогать страдающим людям, которые обращаются к нам»^[229].

Позднее Гортензия получила еще одно письмо от младшего сына, там были такие строчки: «Впервые я знаю, что значит жить! Прежде я ничего не делал, подобно растению. Нельзя себе и представить более справедливое или почетное положение, нежели наше»^[230]. Эти письма потрясли ее. Горю не было предела. Сыновья ввязались в бессмысленную авантюру. Она срочно написала ответное письмо, в котором умоляла их вернуться^[231]. На следующий день приехал взволнованный муж и попросил Гортензию предпринять все усилия для поиска сыновей.

От одного знакомого пришло сообщение, что Наполеона Луи и Луи Наполеона видели недалеко от Фолиньо, где они в составе революционных отрядов организуют оборону^[232]. Поговаривали, что они руководят восставшими и даже собираются напасть на тюрьму в городке Чивита Кастеллана. Убитый горем, Луи Бонапарт отправился к австрийскому послу во Флоренции с просьбой помочь в поиске и возвращении сыновей, а Гортензия согласилась поехать на границу Тосканы и оттуда организовать их спасение.

Революционная армия насчитывала около 6–6,5 тысячи бойцов. Основная группа, около 4 тысяч добровольцев, под командованием бывшего полковника наполеоновской армии Пьера Арманди действовала против австрийцев на севере Романьи, а другая — около 2–2,5 тысячи — под командованием генерала Джузеппе Серконьяни продвигалась на юг, к Риму. Эти группы были разбиты на небольшие отряды. Проблемой революционных войск была их плохая выучка, нехватка вооружения, кадровых офицеров и отсутствие координации между ними.

После того как братья покинули Флоренцию, они присоединились к отрядам Серконьяни в Сполето, где, как утверждает Ридли, «их тепло приняли и каждый получил под свою команду небольшой отряд»^[233]. Через несколько дней бойцы Серконьяни достигли городка Терни в семидесяти километрах от Рима. Здесь они разделились: Наполеон Луи пошел на юго-восток, а отряд Луи Наполеона — прямо на Рим и достиг городка Отриколи, в шестидесяти километрах от столицы. В Отриколи революционные бойцы столкнулись с регулярными частями папской армии. Произошла перестрелка, которая перешла в рукопашный бой. Луи Наполеон принял самое активное участие в этом сражении. Он несколько раз подвергался смертельной опасности и только благодаря удаче и мужеству своих товарищей смог избежать неприятностей^[234].

Сообщение о том, что братья в рядах повстанцев сражаются против правительственных войск, потрясла членов клана Бонапартов. Их отец продолжал обращаться то к австрийцам, то к папским властям с просьбой помочь вызволить сыновей из революционных рядов. Жером Бонапарт, кардинал Феш и жена Наполеона Луи, дочь Жозефа Бонапарта, Шарлотта обратились к папе Григорию XVI с просьбой даровать прощение братьям. Жером Бонапарт послал в Терни своего человека с письмом, в котором требовал от племянников покинуть повстанческие войска. Однако Наполеон Луи ответил, что папа незамедлительно должен ввести в государстве конституцию, отменить цензуру и даровать гражданам личные свободы^[235]. Тогда Жером Бонапарт и кардинал Феш обратились к Арманди (ранее этот офицер был некоторое время близок к семейству Бонапартов и был учителем Луи Наполеона) с просьбой отослать братьев из повстанческой армии.

Дело приняло международный оборот. Французские дипломатические представители в Риме и Флоренции заявили, что Франция не собирается вмешиваться в дела итальянских государств и участие членов семейства Бонапартов в восстании считает незаконным. Австрийские дипломаты заняли еще более жесткую позицию. По их мнению, Наполеон Луи и Луи Наполеон были просто преступниками, которых следовало казнить^[236].

Руководители восстания в Герцогстве Модена и Романьи были раздосадованы: они рассчитывали, что новое французское правительство окажет помощь итальянским революционерам. Арманди попросил генерала Серконьяни отослать братьев в Анкону, а потом в Болонью. Здесь они оказались без дела. Идиллические порывы были напрасны. Их юношескому разочарованию не было предела.

17 февраля 1831 года границу Папской области перешли австрийские войска и стали быстро продвигаться к Романье. В то же время с юга наступали папские войска. Соотношение сил было неравным, и поэтому повстанцы повсеместно терпели поражения. Австрийцы объявили амнистию тем, кто добровольно сложит оружие, но зачинщики и руководители мятежа не могли рассчитывать на снисхождение. Они подлежали суду и казни.

5 марта 1831 года Луи Наполеон с печалью писал своей матери: «Интриги дяди Жерома и папы настолько успешны, что мы были обязаны покинуть армию»^[237]. Теперь они стали беглецами и вынуждены скрываться. О возвращении в Тоскану не было и речи. Австрийцы предупредили местные власти о запрете на их пребывание на территории герцогства.

Под влиянием всех этих событий и новостей Гортензия просто обезумела. Она не знала, где ее сыновья и живы ли они. Это был главный вопрос, но даже если она их найдет — куда ехать дальше? Австрийская империя объявила их в розыск. Где найти убежище? О возвращении в Швейцарию также уже не могло быть и речи. Единственной страной в Европе, которая, по мнению Гортензии, могла дать им хотя бы временное убежище, была Великобритания. Там издавна находили кров политические эмигранты из других стран, в том числе из Италии.

Британским послом в Тоскане был лорд Сеймур. Гортензия была с ним в хороших отношениях и обратилась к нему за помощью. Англичанин откликнулся на просьбу бывшей королевы. Он обеспечил ее тремя британскими паспортами на имя «госпожи Гамильтон и ее двух сыновей»^[238] и пообещал проинформировать правительство своей страны, что она прибудет на территорию Великобритании.