Читать книгу - "Воспоминания. Время. Люди. Власть. В 2 книгах. Книга 1 - Никита Хрущев"

Конечно, сейчас летают над Землей спутники, они все фотографируют и засекают любое проявление человеческой деятельности. Техника позволяет наблюдать за всей территорией врага. Ну, и что же? Ракеты-то уже вылетят.

Мне показывали наши фотоснимки самолетов с орбиты спутников: по ним можно узнать даже марку, настолько четко, ярко вырисовываются и аэродромы, и расположение на них самолетов. И американцы фотографировали. Я видел их фотографии. Они более четкие, чем наши.

Во время испытаний межконтинентальной ракеты Янгеля произошел несчастный случай, вследствие которого погибли несколько десятков человек. Чуть-чуть не погиб сам Янгель. Потеряли мы и маршала Неделина. При испытании новой ракеты из-за неправильного порядка соединения элементов произошел несвоевременный запуск двигателя, когда ракета еще была «облеплена» людьми. Неподалеку сидел, ожидая окончания работы, Неделин. Ракета приподнялась, затем упала, кислота разлилась и сожгла всех находившихся рядом. Янгель спасся чудом, отойдя покурить в специально отведенное для этого место.

В западных газетах стали писать о том, что мы скрываем катастрофические случаи, которые происходят у нас при испытаниях ракет. Но при мне никаких других катастроф не было. Конечно, некоторые ракеты падали, взрывались, но обходилось без жертв, мы несли только материальные утраты и потерю времени. Не имели мы жертв и среди космонавтов, которые начали летать в космос.

Нашу страну признали теперь и как космическую, и как ракетно-ядерную державу. Особенное признание СССР получил после запуска в космос Гагарина в 1961 году. Его полет свидетельствовал о том, что мы запускаем не только спутники. Ведь после запуска нами первого искусственного спутника Земли один неумный американский генерал заявил, когда его спросили, как он расценивает запуск спутника: «Ну, что тут особенного? Забросили в космос кусок железа». Генерал сам себя выставил на посмешище, показав, что либо он нарочито принижает наше достижение, либо действительно не понял, какое оно имеет значение для последующего освоения космоса. Открывшаяся в 1961 г. космическая эра навсегда отбила охоту у западных критиков недооценивать выдающиеся достижения советских людей в этой сфере.

Когда конструкторское бюро Янгеля включилось в создание стратегических ракет ближнего, среднего и дальнего радиусов действия, мы стали переводить промышленность на конвейерное их производство. В пропагандистских целях я даже рекламировал на весь мир советское достижение, что мы сейчас делаем ракеты чуть ли не автоматами, как сосиски. Это лишь приблизительно так, потому что мы сумели организовать все же не конвейер, а поточную сборку. Конечно, не такую поточную линию, как при сборке тракторов, где непрерывная лента разносила детали, а сборщики лишь подвешивали их, и трактора выходили из цеха готовыми каждые несколько минут.

Я очень много внимания, времени и энергии уделял совершенствованию Вооруженных Сил. Конечно, как организатор, а не как специалист. Руководству важно своевременно прислушаться, услышать нужное, поддержать здоровую мысль и правильно нацелить людей.

В качестве примера приведу такой случай. Боевые ракеты сначала стояли на земле, как свечки, ожидая момента, когда придет им время действовать. Но противник мог нанести удар первым. Один заряд, попавший в район расположения ракетных войск (а ракеты располагались группами), мог взрывной волной всех завалить, вывести из строя и лишить нас возможности ответного удара. Я реально представлял себе условия запуска. Еще при Сталине не раз видел снимки результатов испытаний атомного оружия и все ужасы, которые они приносят. Конечно, поражали животных – собак, овец, которых располагали в траншеях на различных расстояниях от места взрыва. Страшная картина! Больно было потом смотреть на этих животных. Я уже не говорю о материальных разрушениях. Там ставили и танки, и самолеты, и различные сооружения, проверяя, на какой дистанции действует взрыв.

Как рабочий шахт и участник строительства метро я конкретно знал горные работы. У меня зародилась мысль поставить ракету в шахту. Если мы прокопаем колодцы, потом эти шахтные стволы забетонируем, оборудуем и поставим ракеты, то они находились бы в закрытых помещениях с крышкой. Это улучшает хранение их при любой погоде. Если на такой район нападет противник, то для разрушения ракеты потребуется только прямое попадание, что маловероятно.

Я попросил конструкторов подумать над данной схемой. Потом они мне доложили, что такое невозможно. Я удивился. Мне-то казалось, что идея не только реализуема, но и должна их заинтересовать. Я не был до конца уверен, что они решили правильно.

Когда Янгель заявил, что может создать ракету, в которой окислителем будет не кислород, а кислота, я отдыхал на юге. Мы встретились с ним на берегу Черного моря во время его и моего отпуска. Он мне в свободной обстановке детально докладывал, развивал идеи, как он думает создать ракету. Там я ему и высказал свои соображения: «Товарищ Янгель, специалисты считают установку ракеты в шахту нереализуемой. Но я попрошу Вас, как конструктора, подумать. Пусть специалисты Вашего конструкторского бюро ответят, можно ли в шахту поставить металлическую гильзу определенного диаметра и с зазором, чтобы в эту гильзу поместить ракету. Между гильзой и стенкой останется зазор, чтобы газ после запуска ракеты, ударившись в дно шахты, вышел через зазор и, обтекая гильзу, вытек наружу». «Смотрите, – показывал я, взяв два стакана разного диаметра. – Мы закладываем один в другой с расчетным зазором, который требуется для того, чтобы газы не разрушали ракету и имели выход наружу, обтекая гильзу». Янгель тут же сказал: «Не понимаю, почему мои коллеги отказались от этой мысли. Она мне нравится».

Правда, тут была не его область техники. Данное направление возглавлял Бармин^[982]. Он доныне продолжает свою полезную деятельность. Но тогда Бармин отказался от моей идеи. Однажды мой сын Сергей, инженер, имевший отношение к ракетам и по роду работы бывавший на их испытаниях, услышал от меня о моей идее. Мы с ним часто обсуждали этот вопрос. Следя за американской литературой, он рассказывал мне, что в одном из журналов США описано устройство шахт для запуска баллистических ракет. Я обрадовался такому совпадению мыслей, но и огорчился. Мы зря потеряли много времени. Я внес верное предложение, а специалисты его не уловили. Тут я вызвал, кого следует, и сказал: «Вот что получается. Мне сказали, что реализовать мою идею невозможно. Между тем американцы уже встали на этот путь и будут строить шахты». И потребовал немедленно начать разработку вопроса.