Читать книгу - "История жены - Мэрилин Ялом"

В Германии и Швейцарии Реформация быстро завоевывала позиции. Ко второй половине XVI века право священнослужителей жениться и несвященный характер брака стали частью протестантской доктрины. Не так обстояло дело в Англии, где оба процесса заняли больше времени. Генрих VIII изначально критиковал Лютера. Это потом его желание развестись с первой женой, Екатериной Арагонской, приведет к разрыву с папством и к созданию англиканской церкви. Пока же он призывает сжигать книгу Лютера и пишет свою собственную, в которой защищает таинство брака (Assertio Septum Sacramentorum, «Защита семи таинств»). Консервативные религиозные взгляды Генриха резко контрастировали с его будущими поступками. В то время как он под разными предлогами, всеми правдами и неправдами жаждал сложить с себя брачные обязательства по отношению к одной жене и взять новую, он и его сторонники охраняли незыблемость религиозного права в отношении брака и противостояли изменениям, идущим из протестантских Германии и Швейцарии.

Тем не менее в конце концов вслед за континентальными протестантскими странами в 1536 году в Англии исключили брак из числа таинств^[121]. Парадоксальным образом, как только брак был десакрализован, англиканская церковь начала предпринимать активные усилия, чтобы подчеркнуть его значимость и статусность. Англиканские проповедники напоминали верующим, что «брак угоден Господу Нашему», и разглагольствовали о прелестях супружеской жизни. В новом молитвеннике от 1552 года содержалась брачная служба, аналогичная той, которую мы описывали в предыдущей главе; она отличалась от средневековой брачной церемонии лишь несколькими важными особенностями. Как и раньше, в ней говорилось о том, что основной целью брака является продолжение рода и спасение от блуда; однако больше значения отдавалось «взаимному сожительству, помощи и комфорту». В отличие от средневекового подхода, в котором супружеская жизнь стояла в иерархии добродетельности ниже девства и вдовства, новый подход ставил брак ступенью выше. Со временем брак станет «этической нормой», а также количественной нормой у христиан^[122]. Более того, уменьшение числа монастырей в Великобритании, Северной Европе и Швейцарии означало, что одной альтернативой для незамужних женщин стало меньше.

Неизменным оставался подход, при котором муж властвовал над своей женой. Жена давала ту же клятву, что и муж: быть вместе в радости и печали, болезни и здравии, в богатстве и бедности, любить и оберегать, но к ней добавлялось еще обещание повиноваться. Эта часть клятвы, которая перешла в британский вариант из средневековой службы на латыни, вызывала бесконечные споры, поскольку противоречила новому представлению о взаимности чувств и духовном равенстве.

Книги по этикету, в которых содержались советы по поводу брака, несли смешанный посыл. С одной стороны, в них поддерживалась идея Богом данной мужчине власти над женщиной, которая была высказана в Ветхом Завете; с другой стороны, в них содержались рассуждения о важности взаимности в браке, источником которых был апостол Павел (особенно ярко это выражено в Послании к Колоссянам 3:18–10 и Послании к Ефесянам 5:21–33)^[123]. Этого вопроса касались пуританские священники в своих воскресных проповедях, которые затем часто распространялись в народе в форме публикаций.

Уильям Гуж, влиятельный пуританский богослов, старательно пытался примирить новую идею взаимности с традиционными патриархальными ценностями. Он делал это под влиянием состоятельных прихожанок, возмущенных некоторыми идеями, которые он вкладывал в свои проповеди, – например, тем, что жена не должна распоряжаться семейными средствами без ведома мужа. Этим дамам также не нравились некоторые нормы столового этикета, предписывавшие выражать почтение мужу, когда он вставал из‐за стола или уходил, и общее представление о том, что жена должна быть скромной и податливой даже в том случае, если муж несправедливо ее упрекал^[124].

В трактате 1622 года о домашних обязанностях Гуж отвечал на возражения прихожанок. Он ссылался на собственный опыт и писал о том, что в браке необходимо идти на уступки, а также советовал мужу допустить жену до «совместного управления семьей»^[125]. Метафорически обыгрывая традиционные представления об иерархии полов, он сравнивал женщину с сердцем, а мужчину – с головой: оба органа поддерживали жизнь организма. Признавая, что «жена и муж не вполне равны», Гуж заключал, что «даже там, где соблюдается общее равновесие сил, полное равенство невозможно, потому что муж стоит во главе любого семейного предприятия»^[126]. Подобно всем своим коллегам вне зависимости от конфессии, будь то радикальный пуританин или умеренный англиканец, Гуж верил, что патриархальный порядок так же непоколебим, как ход небесных светил.

И все же Гуж и его соратники пуритане были более прогрессивны по сравнению с патриархальными практиками прошлого хотя бы уже потому, что наложили запрет на телесные наказания для жен. Дела о битье жен уже со второй половины XVI века регулярно разбирались в церковных судах, однако, как можно судить по сохранившимся судебным и медицинским отчетам, эта практика не имела большого успеха. Астролог и врач Роберт Нейпир в первые десятилетия XVII века фиксировал случаи избиения жен как само собой разумеющиеся. Например, доведенная до отчаяния жена Стивена Роулинса жаловалась, что она подвергалась побоям и унижениям всякий раз, как ее муж возвращался с попойки. Мужа Элизабет Истон одобряла вся семья, когда он бил жену «как собаку»^[127]. Несчастные жены мало что могли сделать, чтобы спастись от этих издевательств, поскольку полный развод, предполагавший раздельное ложе и жилье, был очень дорог и хлопотен. В соответствии с новым духом эпохи прогрессивные пуритане и англиканцы боролись против физических наказаний для жен и допускали, что телесные наказания применимы только к детям и слугам. Мужей обязывали мягче относиться даже к провинившимся женщинам, если понадобится, наказывать их словом и ставить превыше всего любовь. Как писал Уильям Гуж, любовь – это «отдельный долг, который ложится в первую очередь на мужа», и она должна проявляться «во всем, что бы ни делал он со своей женой»^[128].