Читать книгу - "Тайные архивы русских масонов - Дарья Лотарева"

Имена некоторых масонов из знати доказывают распространенность масонства при дворе Екатерины II, и прав Рейнбек, говорящий, что часто императрица на свой вопрос о том, где находится тот или другой ее приближенный, получала в ответ лаконическую фразу: «В ложе!»^[235] Насколько известно, сама императрица лож не посещала, что и запечатлел Державин в своей оде к Фелице строчкою: «не сходишь с трона на Восток», т. е. на восток масонский, в ложу.

При императоре Александре I масонство раскинулось широкою сетью по всей России. Кто только не был тогда масоном! И профессора, и высшие чиновные лица, и мелкое чиновничество, и буржуазия, и ремесленники. Если не было почти ни одной ремесленной профессии, куда бы не проникло масонское учение, то вместе с тем масонство было сильно распространено в армии, в офицерской среде. Многие высшие военные начальники и полковые командиры были масонами и этим, конечно, не могли не влиять на офицерское общество своих частей в смысле дальнейшего распространения масонства. Представители высшей администрации также принадлежали к масонству. И эта мундирная чиновная Россия не стеснялась открыто признавать себя масонами, хотя это звание служило во всяком случае ярлыком некоторого вольномыслия, некоторого прогрессивного стремления; кроме того, часть общества видела в масонах отступников от веры отцов и, по выражению гр. Ф.В. Ростопчина^[236], «потаенных врагов правительства и государей».

Из подписок, данных в 1826 г., после окончательного запрещения масонства, московскими профессорами, видно, что к масонству были причастны^[237]: Антон Антонович Прокопович-Антоновский; Христиан Иванович Лодер; Матвей Мудров; Матвей Гаврилов; Федор Рейс; Иван Давыдов; Михаил Малов; Федор Кистер, Иван Веселовский; Александр Эвениус; Онуфрий Петрашкевич; Осип Ежовский, Викентий Будревич. По словам биографа Мудрова, ординарного профессора патологии, терапии и клиники^[238], он был столь кроток, что «в доме своем не терпел ни малейшей жестокости, никто не смел в глазах его ударить собаку, даже забеглую, чужую, не смел никто поставить мышам ловушку или подложить отраву»; будучи вполне бессребреником, он не только подавал недостаточным пациентам безвозмездную врачебную помощь, но нередко сам ссужал их деньгами на покупку лекарств. Из масонских списков видно также, что масонами были: профессора с. — петербургского университета Константин Иванович Арсеньев и Вильгельм Шнейдер; профессор виленского университета Гродек; профессор медикохирургической академии Кронеберг; профессора Царскосельского лицея Николай Федорович Кашанский и барон фон Гауеншильд; адъюнкт академии наук Эдуард Коллинс. Были масонами попечители и кураторы университетов. Так, в Москве ярым масоном был Павел Иванович Голенищев-Кутузов^[239], попечитель тамошнего университета.

Сперанский был посвящен в масоны Фесслером^[240], который поручил для этой цели Ренненкампфу в 1810 г. перевести на французский язык ритуалы, так как Сперанский не знал по-немецки. Масонами бывали писатели и члены вольного общества любителей российской словесности: Федор Николаевич Глинка, Александр Дмитриевич Боровков, Сергей Алексеевич Жучков, Иван Ильич Ильин, Александр Ефимович Измайлов, барон Антон Антонович Дельвиг, Вильгельм Карлович Кюхельбекер, Де-Карьер, Греч, Котляревский, Василий Пушкин, издатель и основатель «Русского инвалида» Пезаровиус, автор «Постоялого двора»^[241] Степанов, бессмертный творец «Горя от ума» Грибоедов, Чаадаев, которому в 1818 г. Пушкин писал: