Читать книгу - "Юрий Никулин. Смешное и трагическое - Федор Раззаков"

Съемки фильма проходили летом 1971 года во Львове и Москве, а осенью снимались павильоны на «Мосфильме».

Во время съемок Никулин на свои темные волосы надевал седую накладку. Его партнерша Ольга Аросева (она играла роль его возлюбленной – Анны Павловны) заметила, что из-под накладки выбивается седина.

– Зачем тогда тебе парик, когда можно собственные седые волосы отрастить? – спросила она и была потрясена ответом.

– Я в цирке работаю, клоуном, – сказал Никулин. – Если дети будут смеяться над старостью – это нехорошо. Когда я, Балбес, падаю, пусть себе хохочут. А если старичок упадет, над ним смеяться грех. Вот я и крашусь в брюнета.

Между тем роль Мячикова Никулин считал одной из самых… неудачных в своей кинокарьере. Хотя в самом начале съемок ему очень нравилось «выстраивать» роль. И готовился он к съемкам очень серьезно. Другое дело, ему показалось, что сценарий не в полной мере позволил раскрыть ему свой талант, и герой вышел несколько прямолинейный. Вполне вероятно, что в этом была вина Рязанова, в картинах которого Никулин больше никогда не снимался. Впрочем, он к тому времени перестал сниматься и у Леонида Гайдая – видимо, перерос этих режиссеров.

В фильме снимался автомобиль «Волга», который киношники брали в 8-м столичном таксопарке, где в то время работал мой отец. И он рассказывал мне о том, как киношники выбирали себе автомобиль. При этом Никулин приехал туда на своей собственной «Волге», которую он купил еще в 1964 году. И машину артиста работники таксопарка тщательно осмотрели и… отремонтировали, пока артист общался с руководством предприятия. Это была благодарность Никулину за его искрометное творчество, как в кино, так и в цирке.

Бытует легенда, что когда фильм снимали во Львове, там случилась криминальная история, в которой оказались повинны киношники. Ведь в фильме они показывали, как можно украсть из музея картину. А поскольку слухи об этих съемках быстро распространились по городу, то об этом узнали и некие злоумышленники. В один из дней они пришли в музей, где снималась картина, и под видом киношников забрали одну картину Рембрандта и три картины Рубенса. Однако спустя пять дней милиция их задержала при попытке сбыть краденое.

На самом деле это всего лишь легенда, поскольку никакого львовского музея, где киногруппа «Стариков-разбойников» снимала сцены, не существует в природе. Дело в том, что внешний вид музей был позаимствован у Львовской ратуши, а внутренности музея снимали на «Мосфильме» в специальной декорации (ее потом используют во время съемок фильмов «Возвращение “Святого Луки”» и «Корона Российской Империи, или Снова неуловимые»). А лестницу музея снимали на журфаке МГУ.

Финальные эпизоды фильма снимали в начале ноябре все в том же Львове. Вот как об этих дня вспоминают сами участники съемок.

Юрий Никулин:

«…Решили в массовку пустить человека с собачкой, гулять. Идем мы с Анной Павловной (эту роль исполняла Ольга Аросева. – Ф.Р.), ранняя осень, снег выпал, и она говорит мне: “Вот пошла молодежь, и вы вдруг чувствуете, что вы старик, а вы еще жениться собираетесь. А молодежи, наверное, смешно на нас смотреть”.

А я говорю: “Да, они не успеют оглянуться, как уже немолодыми станут”. Здесь же мы обсуждаем проблему, возвращать или не возвращать картину, украденную из музея. И вся сцена такая грустная-грустная. У Анны Павловны аж слезы идут из глаз. Эпизод заканчивается, сняли дубль. Эльдар Рязанов сказал “стоп”. А мы с Аросевой еще в том же состоянии, боимся его расплескать, хотим оставить его для второго дубля. Но тут голос одного из ассистентов на всю съемочную площадку: “Плохо… Безобразие… Собачку закрыли…”».

Ольга Аросева:

«…Голодные и усталые, мы пришли в нашу львовскую гостиницу, в ресторан, и хотели поужинать. – Но не тут-то было! Ресторан был занят: праздновался День милиции (10 ноября. – Ф.Р.). Рязанов, Андрей Миронов и я решили “выдвинуть” самого популярного из нас – Юрия Никулина – для переговоров со стражем порядка, охранявшим покой милиции. Бойко подойдя к нему, Никулин доверительно сказал: “Эти ребята со мной!” – “А ты кто такой? Мы твою пьяную рожу приметили, каждый день сюда ходишь!”.

С трудом, после долгих переговоров, узнав актера, нас наконец впустили. А милиция обласкала, напоила, накормила… И вдруг один даже попросил съездить на машине к его маленькому сыну домой, иначе тот не поверит, что отец сидел за столом с самим Юрием Никулиным. Была уже поздняя ночь, когда мы приехали. Разбудили спавшего малыша, показали ему Никулина, отправились обратно. А чтобы мальчишка не подумал, что ему сон приснился, на следующий день во время телевизионного интервью Никулин сделал специальное отступление от темы: назвал мальчика по имени и с экрана подтвердил, что приезжал к нему в гости минувшей ночью…

В те дни во Львове часто шли дожди, а Рязанову позарез нужен был снежок, серенький зимний рассвет, в который уходят и там растворяются наши старики (в этих ролях снимались Никулин, Аросева и Евгений Евстигнеев. – Ф.Р.).

У нас имелся и ветродуй, и специальная пушка по имени Большая Берта, как у кайзера Вильгельма в Первую мировую войну. Но вот чего не было, так это снега. Рязанов и оператор пробовали разнообразные заменители. Заряжали пушку манной крупой и выстреливали в воздух. Потом заряжали мелкими макаронами-звездочками и стреляли. Иллюзии не получалось.

В ожидании снега мы улетели на короткий срок в Москву…».

Бытует еще одна легенда, связанная с этим фильмом – что именно съемки в этом фильме подвигли Никулина родить на свет их знаменитую с Шуйдиным репризу «Бревно». Каким образом? Дело в том, что Никулин и Евстигнеев во время репетиций столько раз носили туда-сюда картину, похищенную из музея, что у них буквально руки одеревенели. А Рязанов все не унимался – заставлял делать один дубль за другим. Вот тогда-то в голову Никулина и пришла идея сочинить похожую репризу для циркового номера. Как мы теперь знаем, получился настоящий шедевр.

А вот как об этом вспоминал Юрий Никулин:

«…Одна из наших любимых клоунад – “Бревно”. Она родилась в рекордно короткий срок. Придумалась от отчаяния.

Тема “Комическая киносъемка” была давно записана в моей тетрадке в клеточку. Но как-то не доходили до нее руки. В одном из спектаклей, который готовился для московской программы, авторы сценария построили сюжет на том, что нас с Мишей долго преследует оператор и режиссер с киностудии. А мы сниматься не хотим. После долгой погони нас наконец “залавливают” и заставляют сняться в эпизоде. Все трюки и репризы в спектакле авторы придумали для нас удачно, но сцену самой “съемки” мы встретили в штыки. Плохо это было придумано. До премьеры считанные дни, а ударного финала в спектакле нет. Мы впали в уныние. От отчаяния я стал лихорадочно думать и вспомнил, как на съемке фильма “Старики-разбойники” мы с артистом Евгением Евстигнеевым таскали по лестнице тяжеленную картину. Она была настоящая, из музея, и весила килограммов сорок. Таскали ее дублей десять подряд и к концу съемки еле волочили ноги. И вот, вспомнив это, я подумал, что в нашем цирковом спектакле кинорежиссер должен заставить нас носить какую-нибудь тяжелую вещь. Несколько дублей кряду. Что носить? Наверное, большое бревно. Оно видно всем и не будет никого перекрывать на манеже. С ним можно связать много комических трюков. Так и родилась клоунада “Бревно”…».