Читать книгу - "Фадеев - Василий Авченко"

Фадеев становится секретарем парторганизации факультета. Ветерану и комиссару — всего двадцать, в по-мальчишески веселых письмах этого времени он использует выражение «Каррамба!», а вместо «до свидания» пишет по-японски «саёнара»…

Горная академия — эскиз несложившегося сценария фадеевской судьбы. Одна из жизненных развилок.

Ровесник Фадеева — Юрий Билибин (1901–1952). Биографии их до какого-то времени идут параллельными путями: в 1919 году Билибин вслед за своим отцом приходит в Красную армию, Фадеев в том же году попадает в партизаны — тоже в соответствии с взглядами уже покойных на тот момент отца и отчима. В 1921-м Билибин поступает в Петроградский горный институт, Фадеев — в Московскую горную академию.

В 1926 году Билибин, окончив учебу, получил путевку в трест «Алданзолото». Одновременно с ним на Алдан отправились несколько молодых специалистов, окончивших в том числе и Московскую горную. Теоретически среди них мог оказаться и Фадеев — и вся его судьба сложилась бы по-другому. П. Максимов вспоминал, как в 1927 году он спросил известного геолога Андрея Архангельского (тот был деканом геолого-разведочного факультета), не помнит ли он такого студента, Фадеева. «Как же, очень хорошо помню, — ответил профессор. — Способнейший был студент, светлая голова! Очень жаль, что он не окончил академии. Был бы отличнейший геолог».

Произошло так, как произошло: в академии Фадеев недоучился, пробовал перевестись в другой вуз, но снова бросил и пошел «по партийной линии». Билибин стал отцом золотой Колымы, великим практиком и теоретиком геологии россыпей, Фадеев — большим писателем и общественным деятелем.

Другой нереализованный вариант фадеевской судьбы мы видим в биографии маршала Конева. До 1921 года военные карьеры Булыги и Конева примерно совпадали. Но Фадеев после ранения был демобилизован — и потому его судьба оказалась более похожей на судьбу не Конева, а столь же молодого и талантливого командира Голикова-Гайдара, уволенного из армии после тяжелой контузии. Правда, похожей опять же до известного момента. На рубеже 1920-х и 1930-х Фадеев взмыл круто вверх в писательской (а затем — и не только писательской) иерархии. Гайдар, попавший на Великую Отечественную военкором, фактически самовольно ушел в партизаны и погиб в бою осенью 1941-го, тогда как военкор и большой чиновник Фадеев таких зигзагов позволить себе уже не мог, хотя в недостатке личной храбрости его не мог упрекнуть никто.

Специального оборудования в горной академии не хватало, в помещениях было холодно, с питанием сложно: небольшая стипендия, скромный паек — ржаная мука, ржавая селедка. Фадеевский однокашник Владимир Уколов вспоминает: в общежитии № 1 в Старомонетном переулке, где поселился Фадеев, образовалась студенческая коммуна, как когда-то во Владивостоке. Таков был дух времени. Сдавали стипендию в «общак», помогали друг другу. Если потом коммуна распадалась — то по жизненным обстоятельствам: семьи, дети^[165].

Студенты активно читают, в том числе уже новую, советскую литературу — «Неделю» Либединского^[166], «Бронепоезд 14–69» Иванова^[167]…

На четырехлетие академии в феврале 1923 года приходит «всесоюзный староста» Калинин, шефствовавший над вузом. Его избирают почетным студентом. С приветствием от партячейки академии выступает второкурсник Фадеев. Теперь он носит черную блузу со стоячим воротником и множеством мелких пуговичек от подбородка чуть ли не до колен, которую некоторые называли «фадеевкой» (но слово не прижилось так, как прижилась «толстовка»).

К этому времени относится знакомство Фадеева с Розалией Землячкой, которая тогда была секретарем Замоскворецкого райкома и курировала вуз. Это еще одно случайное, казалось бы, но очень важное, как станет понятно потом, знакомство, каких в жизни Фадеева было несколько — случайности выстраивались в судьбу. Землячка впоследствии станет зампредом Совнаркома СССР, будет курировать Комитет по делам искусств и Литфонд. В начале 1920-х она уже была живой легендой — сидела, воевала, первой из женщин получила орден Красного Знамени, имела партийную кличку Демон. Мы помним Землячку как одного из организаторов красного террора в Крыму — а Фадеев знал другую Землячку, которой мы в какой-то мере обязаны появлением «Разгрома».

В 1921–1923 годах, будучи студентом, Фадеев работает секретарем партячейки чугунолитейного и механического завода «Красный блок» (бывший «Людвиг и Смит») и инструктором Замоскворецкого райкома партии. В декабре 1922 года на заседании партбюро академии принято решение разрешить студентам, занятым на общественной работе, свободное посещение. Среди них — Фадеев.

Он начинает писать и печататься.

Голомбик: «С учебой в академии у Фадеева не ладилось, конечно, не из-за недостатка способностей или трудолюбия, а из-за того, что у него очень много времени уходило на литературную и общественную работу. Его смущали два обстоятельства: есть ли у него действительно такой талант, чтобы посвятить свою жизнь этому делу, и, главным образом, — дадут ли ему возможность по-настоящему, серьезно работать, не загрузят ли его всякими общественными делами настолько, что он не сможет всерьез заняться литературой».

Опасение это оказалось ненапрасным.

В декабре 1923 года в журнале «Молодая гвардия» опубликован рассказ «Против течения». В мае 1924-го в ленинградском альманахе «Молодогвардейцы» выходит повесть «Разлив».

На стыке 1923–1924 годов Фадеев начинает знакомиться со столичной литературной средой. По четвергам в Доме печати на Никитском бульваре собираются литераторы, близкие к «Молодой гвардии». Здесь-то Юрий Либединский — завотделом журнала — и представил молодого автора: гимнастерка, синие полугалифе, сапоги… «Такие лица, такие фигуры можно встретить на полотнах Сурикова, рядом с Ермаком, Разиным или среди мятежных стрельцов. Мне особенно запомнились его глаза: в их яркой синеве было что-то твердое. Взгляд серьезный и словно испытующий… Много раз видел я эти глаза и добрыми, и грустными, и нежными, и решительными, и даже яростными, когда в них словно загорался синий огонь. Но никогда не видел в них тусклого равнодушия и мелочного ожесточения», — вспоминал Либединский знакомство с Фадеевым.