Читать книгу - "Повседневная жизнь Франции в эпоху Ришелье и Людовика ХIII - Екатерина Глаголева"

На площади выстроили замок Счастья, который защищали рыцари Славы под командованием герцогов де Гиза и де Невера. Осаждали замок десять отрядов, которые вели в бой принц Конти, братья Вандомы (сводные братья короля) и другие вельможи. Судьями выступали коннетабль, четыре маршала Франции, принцы и герцоги. Малерб написал стихи в честь королевы-регентши, которые пропели сивиллы.

Парад участников, в котором каждый старался затмить другого богатством и пышностью нарядов и разукрашенных повозок, закончился с наступлением сумерек, и тогда начался штурм.

Конные состязания продолжались еще два дня, завершившись конным балетом во дворе Лувра при свете факелов.

17 мая 1620 года натомже месте состоялся другой турнир, «королевой» которого была Анна Австрийская: она должна была вручить победителю перстень с бриллиантом. Так вышло, что победителем стал сам король: Людовику удалось снять на всем скаку три кольца кончиком копья^[25]. Он подошел было к своему учителю Плювинелю, чтобы его поблагодарить (тот держал в Париже прославленную школу, где обучали верховой езде, фехтованию и военному делу; в свое время в ней учился и маркиз де Шиллу – будущий епископ Люсонский). Но Плювинель повернул его за плечи и направил к королеве; под восхищенные возгласы и рукоплескания придворных супруги, переживавшие тогда настоящий «медовый месяц», обменялись поцелуем – все это было выдержано в истинных традициях рыцарских турниров.

Турниры проводились и в закрытых помещениях. Так, в 1627 году, в канун Великого поста, в большом зале герцогского дворца в Нанси устроили праздник в честь герцогини де Шеврез (она была родственницей герцога Карла Лотарингского по мужу). Напротив входа соорудили помост, покрытый драгоценными тканями. На нем в креслах восседали придворные дамы. Затрубили рога, двери зала широко распахнулись, и в них въехал на колеснице Карл Лотарингский, окруженный трубачами, лютнистами и факельщиками. На нем была античная туника и сандалии. Позади следовали принцы и вельможи, наряженные богами. Сделав круг почета по залу, Карл сошел на землю. Поприветствовав зрителей, он затрубил в рог, висевший у него на поясе. Ему откликнулся соперник в маске. Поединщики вышли на середину круга и встали друг против друга. По знаку герольда они схватились врукопашную, силясь повалить друг друга на землю. Карл ловкой подсечкой сбил противника с ног, навалился и прижал его плечи к земле, после чего встал и помог ему подняться. Снова приложил рог к губам. После третьего боя желающих больше не нашлось, и герцог был признан абсолютным победителем турнира. Под рукоплескания собравшихся он поднялся по ступеням помоста и опустился на одно колено перед герцогиней де Шеврез, которая торжественно вручила ему награду – осыпанную драгоценными камнями шпагу. Праздник продолжался: рыцари состязались в точности метания кинжалов. Подробности этого турнира дошли до нас благодаря придворному художнику Жаку Калло (1592—1635), который делал быстрые наброски с натуры, а затем изготовил гравюры, иллюстрирующие это великолепное зрелище.

Праздником для народа были также ярмарки, на которых непременно выступали бродячие актеры, акробаты, певцы и пр.

В начале XVII века бродячий актер Табарен заставил говорить о себе весь Париж и его окрестности. Вместе со своим собратом Мондором, бродячим лекарем-шарлатаном, он устраивал театральные представления на ярмарках в Сен-Жермене и Сен-Лоране, а также в Париже, на площади Дофина и на Новом мосту. Их фарсы, пантомимы и сатирические диалоги быстро снискали им известность; на Новом мосту собирались толпы зрителей, в числе которых был Мольер, а также придворные (впоследствии Мольер использовал некоторые находки и шутки Табарена в своих пьесах «Проделки Скапена» и «Мнимый больной»). Но с 1626 года их слава померкла, поскольку в моду вошли другие актерские труппы.

В начале XVII века актеры обычно переходили из города в город, играя на импровизированных подмостках или выступая в дворянских усадьбах, чаще всего в залах для игры в мяч (о жизни бродячих комедиантов того времени красочно и проникновенно рассказал Теофиль Готье в романе «Капитан Фракасс»). Это были комедии масок – французский список с итальянской комедии дель арте. Наибольшей известностью пользовались труппа Флоридора (с 1638 года выступавшая постоянно в «Театре Марэ») и труппа Мольера.

Мария Медичи обожала театр; приглашаемые для нее актеры чаще всего выступали в галерее Лувра, где устанавливали кресла для восьми десятков зрителей. Хотя королева-флорентийка отдавала должное французским актерам, она все же предпочитала итальянскую комедию; будучи регентшей, она от своего собственного имени и от имени своего сына пригласила из Италии Арлекина с его труппой. Пожилой актер исполнил просьбу, больше напоминавшую приказ, и летом и осенью 1613 года давал представления в Париже (в Лувре и в Отель де Бургонь) и в Фонтенбло. Успех был таков, что юный король и его сестра Елизавета стали крестными актерского сына, Мария Медичи тоже пожелала стать его крестной матерью, и Арлекин запросто называл короля своим кумом, а королеву – кумой. В 1621 году король попросил герцога Мантуанского прислать ему своих актеров «по обмену».

В Париже имелся и постоянный театр – «Театр де Бургонь». Бывшая резиденция герцогов Бургундских, где когда-то останавливался Иоанн Бесстрашный, впоследствии перешла в собственность одного городского общества – «Собратьев Страстей и Воскрешения Господа нашего Иисуса Христа». Они начали ставить в особняке свои мистерии, и хотя их потом запретили, сохранили монополию на театральные представления в Париже, сдавая зал небольшим бродячим труппам и даже подвергая их штрафу, если те отправлялись выступать в другом помещении. С 1628 года в Отель де Бургон, по приказу Людовика XIII, обосновалась труппа Валлерана-Леконта, которая стала называться «королевской». Директором театра стал Гро-Гильом, он же исполнял главные роли в фарсах вместе с Тюрлюпеном и Готье-Гарги-лем. В трагедиях были задействованы знаменитые актеры Монфлери (помните сцену из первого акта «Сирано де Бержерака» Эдмона Ростана?), Шаммеле и Флор ид ор (он ушел из «Театра Марэ» и с 1647 года возглавил «Театр де Бургонь»). С легкой руки Ришелье, поклонника Мельпомены, театральные труппы стали получать государственные субсидии в шесть – двенадцать тысяч ливров в год.

Большим поклонником «Театр де Бургонь», особенно актера Мондори, был Буаробер; он даже получил прозвище «аббат Мондори». Однажды, пока он был в театре, у него угнали карету; Буаробер пожаловался одному знакомому, и тот воскликнул: «Как? Прямо у ворот вашего храма?»

Людовик XIII редко ходил в театр, и во время таких «культпоходов» ему случалось заснуть на представлении, устав после охоты.

Чтобы прославиться, нужно было заслужить одобрение Парижа. Так произошло, например, с молодым Пьером Корнелем. Он родился в 1606 году в Руане, в семье адвоката, был старшим из семерых детей и сам стал адвокатом – не по призванию, а чтобы не перечить отцу. Пьер был с детства влюблен в одну знатную даму – госпожу дю Пон, которая была супругой члена Счетной палаты. Неразделенная любовь заставила его начать писать стихи, а потом и сочинить пьесу «Мелита», в которой двадцатитрехлетний драматург поверил бумаге свои чувства. В 1629 году он принес свое творение актеру Мондори, возглавлявшему руанскую театральную труппу. Пьеса актерам понравилась, и они решили устроить премьеру в Париже. Спектакль имел успех, и Корнеля заметили при дворе.