Читать книгу - "Лев Рохлин. Сменить хозяина Кремля - Александр Волков"

Деятельность молодого, набирающего силу Движения стала объектом внимания не только его сторонников, но и тех, кто не собирался «за просто так» отдавать награбленное, а тем более уступать захваченную у народа власть. Зловещее указание президента «смести» проводилось в жизнь. Это мы особенно чувствовали на этапе регистрации оформления документов в Министерстве юстиции России. Делалось все, чтобы ДПА не имело статуса юридического лица. Ему было отказано в регистрации. Наряду с этим власти развернули кампанию шантажа и попыток дискредитации лидера Движения и его соратников, в стране пошли гонения на офицеров и генералов, поддержавших Движение, некоторых предупредили об увольнении из Вооруженных Сил. Рохлину угрожали и настаивали отказаться от общественно-политической деятельности.

В ответ на отказ в регистрации Движения, главным поводом к которому было, по заявлению чиновников Минюста, «несоответствие программных установок, определенных Учредительным съездом, и способов их достижения, содержащихся в Уставе», лидер ДПА поставил задачу перед соратниками привести все в соответствие. Но не ценой изменения стратегических целей, а изменением статуса организации с общественной на политическую.

Начали готовить новый съезд, на котором было решено внести поправки в Устав ДПА. Как уже стало традицией, на выполнение любой крупной задачи Рохлин отводил два месяца. 25 декабря 1997 года созвали 2-й съезд, на который уже прибыло 87 делегатов от 65 региональных отделений и 18 общественных объединений, входящих в состав Движения. В докладе Рохлина мы услышали как прежние призывы бороться за возрождение армии и флота, требовать отстранения действующего политического режима от власти во главе с президентом Ельциным, так и новые. С трибуны звучат слова о возможности и необходимости отстаивать свои интересы любыми конституционными методами. Уже тогда генерал поставил перед Движением задачу — вывести на улицы и площади городов миллионы угнетенных трудящихся, и не уходить, пока режим не сдастся.

Как военный человек, Рохлин понимал, что народные волнения общероссийского масштаба, несомненно, вызовут защитную реакцию режима. Ельцин, предвидя ситуацию политической активизации масс, начал наращивать полицейские силы, параллельно самым безжалостным образом сокращая численность военнослужащих, как наиболее социально опасного слоя граждан страны. Штаб ДПА, осознавая, что возможны столкновения между манифестантами и сторонниками президента, дал во все свои организации команду развернуть разъяснительную работу с силовиками. Мы питали надежды, что в критический момент милиция и войска МВД станут на сторону простого народа. «У омоновцев тоже есть жены и родители, которые, как и все, нищенствуют и недовольны бандитским режимом», — рассуждал Лев Яковлевич.

Съезд пересмотрел статус Движения, теперь оно получило название Общероссийское политическое движение «В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки». Это вызвало определенные изменения в стане наших сторонников. Ряд организаций, не согласившихся открыто выступить против власти, отошли в сторону. Среди них оказались профсоюзные организации и ряд ветеранских, подпитываемых деньгами действующей власти. Уход из ДПА Российского Комитета ветеранов войны был воспринят участниками Движения откровенным предательством и нежеланием поступиться материальными благами. Но потеря одних сцементировал ряды других. Движение стало более монолитным, более жестким в своих заявлениях и массовых выступлениях, что создавало ему дополнительную привлекательность и популярность среди протестного электората страны. ДПА быстро набирало реальную силу в российском обществе и уже было готово демонстрировать свою политическую и организационную зрелость. Это доказало необычайно мощное выступление сторонников Рохлина по всей стране 23 февраля 1998 года, которое было посвящено 80-летию Советской Армии и Военно-Морского Флота.

Особенно впечатляющее мероприятие прошло в Москве. Около трехсот тысяч человек встали под знамена Движения в поддержку армии. Такого столица и власть еще не видели. Начали движение от Белорусского вокзала, и когда колонны вытянулись, то первые шеренги оказались на Пушкинской площади. Митинг проводили на Лубянке, но на ней народ не поместился, и были запружены все соседние улицы. Рохлин громогласно заявил о недоверии президенту и правительству и потребовал их ухода в отставку.

Мы показали свою нарастающую силу. Власть это увидела. Но, естественно, Ельцин никуда не ушел. Зато Лев Рохлин из этой манифестации сделал для себя вывод, и 9 мая 1998 года с той же трибуны на Лубянской площади он заявит:

«По нескольку раз в год мы выходим на улицы, чтобы сказать свое возмущенное слово в адрес политики геноцида, уничтожения нации и государства. А когда дело доходит до практических действий — выражения недоверия правительству, неприятия бюджета или навязанного премьер-министра, сбора подписей для импичмента президенту или проведения бессрочной политической акции протеста, все эти позитивные начинания блокируются, превращая оппозиционных лидеров в бессмысленных крикунов, разочаровывая и отвращая от них народ. Так чьи же интересы мы защищаем, если столько лет не можем отправить в отставку правителей, открыто и цинично уничтожающих все, что дорого российским людям!

Движение «В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки» твердо стоит на своих позициях. Мы не только выражаем интересы военных, ветеранов и работников оборонки. Мы выражаем интересы всего народа. Поэтому 20 мая возобновляем сбор подписей среди депутатов для отстранения от должности президента Российской Федерации. Мы настроены твердо и уверенно идти до полной победы. Так, как шли к Победе 45-го герои-фронтовики, наши отцы и деды. Нам, как и тогда, тоже требуется железная воля, вера и монолитная сплоченность. Вместе мы победим!»

Не все с радостью восприняли слова нового лидера оппозиционных сил России…