Читать книгу - "Игра королев - Дороти Даннет"

— Это вы, конечно, расскажете в Эдинбурге. У вас есть доказательства?

— Здесь? — усмехнулся Лаймонд. — Нет, господин Скотт. Сейчас у меня нет никаких доказательств, и вряд ли я их получу.

В непроглядной, ужасной тьме вдруг забрезжил свет. Скотт поперхнулся:

— Харви? Харви как-то с этим связан?

— Я склонен думать, что да. А может быть, и нет. Все равно теперь слишком поздно. Посмотри лучше на звезды. — Лаймонд поднял глаза к окну. — Я уже предлагал тебе посмотреть на них в один знаменательный день. Падает звезда за звездою, и только Люцифер остается один в вышине… Но что может поделать Люцифер за решеткой и затворами, когда сотня унылых миль отделяет его от мечты? Да, печален мир, и свеча гаснет, так что, если ты не умеешь вроде арабского мага доставать луны из колодца, нам суждено предаваться нашим печалям в темноте. Спокойной ночи. Ты вечно воду мутишь и суешься не в свое дело, но тут воспитание виновато. Теперь ты попал в жернова большой политики, и это либо погубит тебя, либо вознесет.

Голос был усталый, но в нем не было неприязни. Пламя свечи, вспыхнув напоследок, осветило лицо пленника, в котором почудилась скрытая насмешка, и погасло.

Уилл Скотт был прав, полагая, что лорд Максвелл не шевельнет и пальцем, чтобы помочь человеку, пользующемуся такой славой, как Лаймонд. Максвелл с женой охотились в одном из поместий, когда привезли послание Хантера. Максвелл в ответ поздравил сэра Эндрю с удачей и позволил ему и Бокклю остановиться в замке и воспользоваться им как тюрьмой, а сам продолжил охоту. Тем не менее он, как того требовали приличия, послал жену домой проследить, чтобы гости, и прибывшие добровольно, и приведенные силой, чувствовали себя вольготно.

В одиннадцать часов вечера Агнес Херрис вошла в зал замка Трив, заставив дремлющего Бокклю вскочить и рассыпаться в поклонах, и поинтересовалась, в своем ли он уме, заперев родного сына с отъявленным негодяем.

Он вкратце объяснил причины хозяйке замка. Она попросила пояснений. Он рассказал подробнее. В полночь Бокклю при свете факела, который несла Агнес Херрис, ворча, поднял люк и крикнул:

— Уилл! Ты жив еще?

— Конечно, — грубо отозвался голос его сына.

— Тогда поднимайся, — резко сказал сэр Уот и, оставив люк на попечение леди Херрис, удалился, не дожидаясь сына.

Уилл Скотт на негнущихся ногах направился к люку. Лаймонд не пошевелился. На секунду юноша остановился возле него, затем повернулся и быстро взбежал вверх по лестнице.

Наверху люк придерживала Агнес Херрис. Позади нее Уилл заметил трех стражников, стоявших на часах в кухне и в коридоре, но караул сменился, и среди них не было шотландцев; Уилл заколебался.

— Прелестно! — воскликнула Агнес Херрис. — Мне и без того немало пришлось потрудиться, чтобы вытащить тебя отсюда, так что не соблаговолишь ли ты идти чуточку побыстрее? Я хочу спать.

В ее глазах светилось нетерпение, и когда юноша вылез, она захлопнула люк с таким грохотом, что подпрыгнули сковородки на полках и лязгнул засов. Она выпрямилась.

— Ну же?..

— Все в порядке, — ответил Скотт, который решился наконец и сам удивился своему решению. — Просто я еще не совсем проснулся. Ведите. Это было очень мило с вашей стороны.

Задолго до того, как он проснулся, леди Кристиан покинула замок со своей свитой И поехала так быстро, как только Сим мог ей позволить. Большую часть ночи девушка пыталась примириться с тем фактом, что ей следует уехать; и Бокклю, которому вовсе не улыбалось выступать в роли тюремщика или шпиона, с облегчением увидел, как она удалилась.

В шесть часов утра удар кулаком по двери Скотта и зычный рев заставили его натянуть одежду и спуститься в зал к отцу. Он обнаружил там толпу перепуганных слуг, хозяйку, застывшую с выражением молчаливой покорности, и отца, который был вне себя от ярости.

— Ого! — завопил Бокклю при виде сына. — Похоже, кое-кто забыл затворить за собой засов. Или ты нарочно оставил люк открытым?

Скотт, научившийся кой-чему, придал своему лицу безразличное выражение.

— Какой засов?

— Какой засов?! — прорычал сэр Уот. — Засов на люке, что ведет в подвал, болван. Утром люк нашли раскрытым настежь, а эти три кретина валялись без чувств в коридоре с проломленными башками.

Скотт открыл от удивления рот:

— Так Лаймонд сбежал?

— Нет, он проломил им головы, погулял немножко и вернулся обратно в тюрьму — просто забавы ради. Конечно, сбежал! Половина гарнизона носится в поисках, но черт его знает, куда он направился. Все по твоей вине, придурок!

Изумленный Скотт пролепетал:

— Но почему?

Агнес Херрис сурово отчитала его:

— Я же сказала тебе: закрой засов как следует. Как можно быть таким легкомысленным!

Скотт уставился на нее:

— Вы мне сказали!

— Каким бы сонным ты ни был, не мог же ты забыть, надеюсь. Три наших человека отчетливо это помнят. Поэтому, если засов не был должным образом задвинут, винить следует только тебя.

Было бесполезно спорить. Скотт признал вину, с трудом собравшись с силами. Он сел на лошадь и вместе с отцом весь день провел в поисках сбежавшего пленника, разумеется, безрезультатно.

В замке Мидкалтер леди Сибилла провела эти пятницу и субботу, вытряхивая содержимое из буфетов и составляя тщательные и подробные описи имевшейся у нее золотой и серебряной посуды. Мариотта, бесцельно слонявшаяся по комнатам с тех пор, как уехала Дженет Бокклю, наконец не выдержала и разразилась речью:

— Как вы можете сидеть здесь и заниматься этой ерундой?

До них не доходило никаких вестей после того, как стало известно, что Лаймонд в ловушке: ничего от Уилла, ничего от Хантера, ничего от сэра Уота.

Выслушав тираду Мариотты, бледная как смерть, леди Сибилла повернулась и проницательно взглянула ей в лицо.

— Послушай, — сказала она, резко, — я стараюсь не вмешиваться, но нам надлежит быть честными друг с другом. За кого ты боишься? Ты бросила Ричарда и ненавидишь моего младшего сына.

Мариотта ровным голосом произнесла:

— Я не хочу, чтобы ему причинили вред.

— Кому? Кстати, если тебя это интересует, я полагаю, что Лаймонд едва ли помнит о твоем существовании.

— Я имею в виду Ричарда.

— Ах так. Что ж, Ричард, несмотря на свое безрассудство, обожает жену. К сожалению, ни один из вас не догадывается, о чем неустанно мечтает другой.

— Его непросто понять.

— А он, по-твоему, должен легко читать в твоем сердце? Ты думала, что он воображает тебя навеки прикованной к горшкам и кастрюлям. Женщине — кухня и дети.