Читать книгу - "Эдинбург. История города - Майкл Фрай"

Несмотря на тесную связь с местными реалиями «Три сословия» — произведение отнюдь не местного значения, ни в смысле пространства, ни в смысле времени. Оно являет собой важную веху в истории европейской драмы, с одной стороны связанное со средневековыми моралите, с другой стороны — с современными ему придворными масками, и с третьей — скорее даже не с классической европейской драмой, но с политическим театром позднейшей эпохи, например с театром Бертольда Брехта, который был не так заинтересован в психологии индивида, как в движении масс и образах, созданных на публику. Отражением этой широты является язык пьесы, варьирующийся от пародии на латинизированную поэзию Макаров до отголосков уличного языка, в том числе вульгарного и непристойного. Линдсей позволял себе слова, которые были запрещены к употреблению на сцене чуть ли не до конца XX века, когда в Британии была отменена цензура лорда-камергера. Используемые Линдсеем бранные слова показывают, что в том, что касается их употребления, разница между его Эдинбургом и нашим невелика.

Со времен Линдсея литература Эдинбурга редко страдала жеманством в том, что касается откровенных описаний физиологии. Пьеса «Три сословия» доказала свою актуальность, когда Тайрон Гутри вновь поставил ее в 1948 году для показа на Эдинбургском фестивале, и еще не раз с тех пор.

* * *

С популистской непочтительностью к церкви подходим мы к теме Реформации. Однако суть сказанного Линдсеем делает его не большим бунтарем, чем Эразм например, который, даже будучи реформистом, так и не порвал с Римом. Оба были прежде всего гуманистами, занятыми в первую очередь мыслями об образовании, проповедничестве и духовном возрождении — об всем том, чем пренебрегала развращенная церковь. Трудно сказать, насколько широко эти просвещенные взгляды были распространены среди населения, и не менее трудно вообще оценить религиозную ситуацию, сложившуюся в Шотландии к тому времени. Исследования, проводившиеся до XX века, имели тенденцию увлекаться восхвалением протестантизма; современные исследователи испытывают по этому поводу чувство вины и стараются прислушиваться и к объяснениям католиков. Таким образом, единого взгляда на религиозную обстановку, сложившуюся в середине XVI века, еще не существует. Достоверно известно то, что в страну контрабандой ввозились английские библии и лютеранские труды. Католическое правительство принимало меры к тому, чтобы скорее распространить, нежели подавить подобные отступления от «истинной» веры, возможно, единственное, что оно могло сделать. Парламент 1543 года узаконил чтение библий на национальных языках, «и Нового, и Ветхого Завета на народном языке, английском или шотландском». Локальные соборы, созывавшиеся между 1549 и 1559 годами, пытались одновременно обуздать злоупотребления внутри церкви и изобличить ересь.

Во всяком случае, через пять лет после того, как в Гринсайде были представлены «Три сословия», на Шотландию обрушилась Реформация. Ничто другое, даже восстановление независимости, обретенной за четверть тысячелетия до того, не оказало на Эдинбург столь мощного влияния.

Можно предположить, что протестантизм попал в Шотландию на остриях английских мечей.

После смерти Якова V в 1542 году Генрих VIII предпринял еще одну попытку завоевания Шотландии, которая так и не далась в руки его предшественникам. Это было «грубое сватовство», имевшее целью силой заставить инфанту Марию Шотландскую сочетаться браком с его собственным наследником, впоследствии Эдуардом VI. Если бы он преуспел в этом, Шотландия, без сомнения, получила бы в итоге Реформацию а ля Генрих VIII и англиканскую церковь. Образ Генриха был для последней плохой рекламой. Его армия сожгла аббатства в Пограничье, Драйбурге, Джедбурге и Мелроузе, которые так и не восстановили. В 1544 году армия дошла до Эдинбурга и разграбила город, хотя, как и прежде, дальше ей продвинуться не удалось. Французы выслали подмогу, но шотландцам тем не менее в этой войне, продолжавшейся до 1551 года, пришлось несладко. Окончилась она тогда, когда Франция нанесла Англии поражение на той стороне Ла-Манша, похоронив тем самым неудачную внешнюю политику Генриха VIII. Во всяком случае, к тому моменту Генрих VIII уже был мертв, и, по унизительным условиям мирного договора, его армия принуждена была покинуть Шотландию. Отношения между двумя соседними странами были хуже, чем когда бы то ни было (даже в будущем), не только в политическом смысле, но также и из-за конфессионального контраста между Англией, только что ставшей протестантской, и Шотландией, все еще католической.