Читать книгу - "Камикадзе. "Божественный ветер" в истории Японии - Александр Спеваковский"

К 1660 году в Японии христианство в целом было искоренено. Во всяком случае, так докладывали центральным властям чиновники с мест. В 1663 году запрет на исповедование христианства во всех провинциях и местностях был оформлен законодательно, что нашло отражение в добавлениях к своду «Букэ сёхатто».

Серия эдиктов, запрещающих христианство, не остановила самых верных его приверженцев. Они продолжали тайно исповедовать католическую религию. Скрытое христианство получило в Японии название какурэ кириситан. Скрытые христиане в полном составе своих общин меняли место жительства или вели двойную жизнь, открыто исповедуя буддизм и синтоизм и тайно — христианство. Такой «секретный» католицизм продолжал существовать в стране более двух веков, вплоть до отмены преследования христиан незадолго до событий 1868 года. В середине XIX века около 30 тысяч христиан старой веры — мукаси кириситан, как их тогда называли, вышли из подполья и легализовали свою деятельность.

На протяжении всего периода Эдо военное правительство всячески поддерживало буддизм как противника католицизма. Буддийским храмам вменялось в обязанность приписывать к ним всех жителей именно как буддистов. В компетенцию храмов и буддийских священнослужителей этой эпохи входила и регламентация социальной жизни японского населения, а именно регистрация рождений, браков, поступление на работу, перемена места жительства. Такой контроль эффективным образом препятствовал распространению и развитию христианства.

Нелюбовь к иностранцам населению Японии прививали долго — в течение всего периода Эдо, в первой половине XX века, в предвоенные годы разгула национализма. Последствия такой политики, культивируемой японскими властями по отношению к иностранцам, нередко чувствуется и сейчас. В Японии к иностранцам было и есть особое, предвзятое отношение. Выходцы из других стран чаще всего обозначаются словом «гайдзин» (гайкокудзин) — иностранец, чужак, произносимым в основном нейтрально, иногда с удивлением, особенно при виде целой семьи иностранцев. Слово «гайдзин» проводит совершенно четкую границу между японцами и не японцами, показывая, что иностранец никогда не будет приравнен к жителю Японии.

Когда в 1945 году закончилась война на Тихом океане и оккупационные американские войска пришли в Японию, многие японцы увидели их впервые. До этого они могли видеть лишь их искаженное изображение на пропагандистских плакатах. Некоторые японские жители удивленно спрашивали: «Кто это? Это что, американцы? Неужели это американцы? Какие красивые!»

В Токио и других крупных городах в настоящее время к иностранцам более-менее привыкли. Но в провинции, в небольших городах, и сейчас дети, увидев иностранцев, показывают на них пальцем, как будто они никогда их не видели даже в кинофильмах, и кричат: «Гайдзин да!» — «Иностранец!» Нередко то же самое вслух произносят и взрослые при неожиданной встрече, а пожилые люди, особенно женщины, почти всегда, увидев иностранца, широко открывают глаза и рот, в упор разглядывают его и обязательно провожают взглядом. Бывает, японцы без стеснения обсуждают иностранцев в их же присутствии, что знающим японский язык не всегда доставляет удовольствие. Не очень приятно иностранцам, знающим японские обычаи и приехавшим на такой интернациональный остров как Хоккайдо, куда со второй половины XIX века начали съезжаться колонисты со всей Японии, видеть, как японцы после случайного соприкосновения с ними в общественном транспорте начинают отряхиваться. Делают они это так же как, согласно традиционным синтоистским обрядам, после посещения дома покойного — стряхивая правой рукой скверну (зло, злых духов, несчастье) с левого плеча (обряд очищения — хараи). Такое отношение к не японцам представляет собой неординарное и, очевидно, индивидуальное явление. Разумеется, в современной американизированной и европеизированной Японии молодежь и люди среднего возраста не относятся к приехавшим в их страну, в частности европейцам, недружественно. Для этого в настоящее время нет особых причин. Но отдельные представители старшего поколения, которые помнят войну, еще и сейчас считают американцев врагами.

^{Европейский морской офицер глазами японцев}

^{Иностранец изображен, как это часто было в период Эдо, в виде черта, тэнгу или злого духа с длинным носом, большим ртом и косящими, демоническими глазами. Такими изображениями японцы хотели подчеркнуть не только антропологические отличия европейцев от азиатов, но и всю вредоносную для Японии сущность пришельцев во время изоляции страны от внешнего мира}

Попытки прекратить самоизоляцию Японии предпринимались странами Запада неоднократно, в том числе и со стороны России, желавшей наладить с соседней восточной страной торговые отношения. Российские цари проявляли интерес к Японии и отправляли туда своих посланников с целью заключения договоров: Петр I (1672–1725) — в начале XVIII века, Екатерина II (1729–1796) — в конце XVIII века, Александр I (1777–1825) в начале XIX столетия. Однако эти попытки оканчивались без желаемого результата.

Обособлять себя от остального мира в условиях становления в стране капитализма и изменений социального характера было невозможно. Этого не желали и ведущие державы мира. В 1852 году из Америки и России почти одновременно вышли корабли с целью «открытия» Японии. Американской эскадрой командовал Мэттью Колбрайт Перри (1794–1858), русско-японской миссией руководил вице-адмирал Ефим Васильевич Путятин (1803–1883).

^{Адмирал Е.В. Путятин со свитой}

^{С японской гравюры}

Император Николай I (1796–1855) послал Путятина в Японию с очередной попыткой налаживания отношений между двумя странами после того, как в 1843 году у России возникли противоречия с Британией из-за Китая. Другие страны Запада также начали проявлять активность на Дальнем Востоке. Россия теряла свои позиции в Азии, и утверждение положения в Японии казалось русскому царю перспективным. Особенно важным было определить государственные границы империи, которых с Японией практически не существовало, защитить интересы России и не допустить продолжения экспансии западных держав в регионе.

Цели у Соединенных Штатов и России были одинаковыми — прекратить одностороннюю изоляцию Японии, распространить свое влияние на Дальнем Востоке и установить торговые отношения. Но методы «открытия» существенно различались. В то время как Россия пыталась добиться установления связей с соседним государством с помощью уговоров, у Перри была установка сделать это силой. В первую очередь Америке в лице Японии была нужна промежуточная база в морской коммуникации между Китаем и Калифорнией. Поэтому прекратить самоизоляцию Японии и получить в свое распоряжение японские порты с хранилищами угля для американских пароходов требовалось безотлагательно.