Читать книгу - "В поисках четвертого Рима. Российские дебаты о переносе столицы - Вадим Россман"

Большинство критиков этих проектов, тем не менее, не обращаются к консервативным аргументам. Их скепсис по этому поводу связан главным образом с политическими импликациями этих идей и с высокой стоимостью этого проекта (в больших подробностях мы обсудим этот аргумент ниже в специальном параграфе).

Некоторые эксперты также полагают, что в России уже идет естественный процесс регионализации и диверсификации, который постепенно приведет к оттоку бизнесов и человеческих ресурсов из Москвы. Они ссылаются на естественные тенденции роста других российских крупных городов с населением свыше 1 миллиона, экономическое развитие которых будет постепенно снимать давление с Москвы и привлекать к себе крупные финансовые инвестиции [Вите, 2010]. Рост этих мегагородов будет служить естественным контрбалансом для бесконтрольного роста главного российского мегаполиса. Кроме того, эти эксперты полагают, что сторонники искусственных мер неправомерно экстраполируют сегодняшние тенденции на будущее. С их точки зрения, нет необходимости в том, чтобы как-то стимулировать этот процесс искусственно за счет проведения децентрализации сверху [Глазычев, 2005].

В качестве решения проблемы предлагаются также альтернативные стратегии – деволюция и децентрализация вне контекста смены столицы. О них говорили и писали Вячеслав Глазычев, социолог Ольга Крыштановская, политик Сергей Станкевич [Козулин, 2011; Бабаян, 2011; Глазычев, 2005].

Известный российский географ Георгий Лаппо также обращает внимание на наличие других альтернатив переносу столицы. Будучи чрезвычайно дорогостоящим решением проблемы, считает Лаппо, сторонники переноса не учитывают удобства Москвы в плане транспортных и коммуникационных критериев. Для достижения целей разгрузки Москвы и преодоления ее «усилившегося западного эксцентриситета» он предлагает избавление города от рядовой промышленности, создание системы макрорегиональных центров и новой широтной экономической полосы вдоль проектируемой Северной Сибирской магистрали [Лаппо, 2002]. Многие из критиков также чрезвычайно негативно оценивают опыт переноса столиц в других странах [Глазычев, 2005].

Многие урбанологи и специалисты по системам транспорта также указывают на различные возможные решения транспортных проблем внутри Москвы, которые должны снизить социальное напряжение в городской системе и сделать разговоры о необходимости переноса столицы менее актуальными и злободневными. С их точки зрения, различные инновационные морфологические и транспортные решения, которые уже были взяты на вооружение в крупнейших мегаполисах мира – таких как Токио, Лондон и Париж, позволят Москве преодолеть свой транспортный и инфраструктурный кризис, среди них, к примеру, создание линий-хорд, связывающих различные, в том числе и отдаленные районы города, минуя его центр, создание системы надземных скоростных поездов, а также дорог и поездов, которые свяжут в единую систему всю реальную московскую агломерацию – оптимизируют инфраструктуру города, снизят нагрузку на автомагистрали и решат проблемы пробок. Эти технологические решения предлагается дополнить серией дополнительных институциональных и муниципальных решений [Вучик, 2011; Блинкин, 2010]. Вопросы связанные с решением проблем пробок и скученности обсуждали и отстаивали такие урбанисты и эксперты в области организации транспортных систем как Уэндел Кокс, выступивший консультантом и комментировавший обсуждаемый проект переноса столицы в Индонезии, Вукан Вучик, а также – в контексте Москвы – Киитиро Хатаяма, сын японского премьер-министра. Многие урбанологи указывают на возможности оптимизации самой территориальной структуры города за счет более рационального использования и выведения промышленного производства за пределы Москвы.

В более циничном или реалистическом ключе некоторые критики приписывают страсти в вопросе о новой столице предвыборным кампаниям, популистским лозунгам и выражают опасение, что все преимущества связанные с этим проектом, если он когда-нибудь осуществится, достанутся чиновникам, девелоперам и строительным компаниям, близким к власти.

Валерия Новодворская считает, что перенос столицы не может принести никаких реальных политических изменений. Экономист Евгений Ясин свел эту тему к сфере спекуляций и назвал ее обсуждение «попытками заполнить идеологический вакуум». Философ Александр Ципко отнес обсуждение этой проблемы к числу компонентов в риторике псевдореформ, которая характерна для сегодняшней социальной атмосферы. В русле этого курса лжереформ реальные изменения и реформы подменяются псевдомодернизацией, имитацией политических преобразований, а также политикой смены названий существующих институтов и организаций (например, полиции). Дискуссии о перемене столицы, согласно Ципко, являются органической частью такой риторики [Бабаян, 2011], своего рода фантомной модернизацией.

Географ Владимир Каганский считает, что «темой переноса столицы занимаются даже не отдельные маргинальные группы, а отдельные маргиналы», хотя часто и очень яркие. Актуализацию этой «периферийной темы» он связывает с двумя причинами: реальной или кажущейся неразрешимостью проблем самой Москвы и своего рода рессентиментом или завистью со стороны жителей периферии и российских провинций, замешанной на густой москвофобии, «присущей большей части населения России». Такая ситуация в свою очередь связана с тем, что вся Россия, в функциональном смысле, превратилась в своего рода Подмосковье и стала придатком Москвы. Носители этого провинциального сознания «Москву очень не любят, и поэтому хотят лишить ее привилегированного статуса, что вполне понятно… Провинциально-периферийное сознание хочет растождествить Москву и Россию… и построить некую не централизованную Россию с новой маленькой столицей» [Каганский, 2010].

Другой причиной сгущения и акцентации этой темы Каганский считает рабочий распорядок и чин чиновников, которым нужно периодически выходить с какими-то инициативами, выдвигать и обосновывать какие-то проекты.

Перенос столицы кажется Каганскому чреватым расколом страны, который покуда был искусственно заморожен, а пребывание столицы в Москве – гарантом ее единства и символической целостности: