Читать книгу - "Нидерланды. Каприз истории - Геерт Мак"

Если в 1849 году журнал «Хидс» («Вожатый») ещё писал, что Нидерланды как будто «погрузились в смертельный сон», то десятью годами позже специальное издание «Экономист» констатировало, что во многих нидерландских городах почту доставляли ежедневно пять, шесть или более раз — после прибытия каждого поезда. «Если раньше были, возможно, жалобы на слишком медленные почтовые сообщения, то в наших торговых городах теперь можно услышать сетования, что бесконечное получение писем, иногда каждый час, совсем не дает передышки». Такая хозяйственная динамика, естественно, оказывала воздействие на жизнь большой части населения. Статистика показывает: между 1850 и 1880 годами зарплата рабочих удвоилась, что привело к значительному увеличению потребления мяса, указывающего на растущее благосостояние, а с 1855 года средний рост рекрутов — важный показатель улучшения питания и здоровья населения — из года в год увеличивался.

Но как раз эти первые позитивные изменения повысили чувствительность к огромному социальному неравенству. Около 1870 года рабочие впервые начали объединяться в профсоюзы. Харизматичный бывший пастор Фердинанд Домела Нивенхёйс неутомимо разъезжал по стране и проповедовал в сотнях маленьких залов спасительное послание социализма. Его журнал «Recht voor Allen» («Право для всех») зачитывали до дыр. «Наш Спаситель» — говорили о нем нищие фризские рабочие. В Париже в 1871 году восстали коммунары. В амстердамском районе Йорда-ан в 1886 году во время так называемого мятежа Угрей в ходе уличных стычек между рабочими и военными погибло 25 человек и не менее сотни было ранено. Даже в Маастрихте дело дошло до забастовок.

Осознание неотложности социального вопроса стало настолько всеобщим, что в 1887 году практически вся Вторая палата согласилась с тем, что необходимо провести расследование относительно условий труда на фабриках. Все опросы были опубликованы, и каждое новое сообщение о расследовании, которое появлялось в прессе, потрясало страну. На сахарной фабрике рабочие были вынуждены разбить окна, чтобы получить хоть немного свежего воздуха, — никто из них не жил дольше пятидесяти лет. На маастрихтских фабриках Регоута температура у печей была настолько высокой, что один бывший рабочий задавался вопросом, как Бог мог такое допустить. «Рабочие должны находиться в таком жарком помещении, куда фабрикант не пустил бы свою охотничью собаку или свою лошадь».

После этого расследования был принят ряд законов об охране труда, а социалистическое движение получило импульс для своего развития. В 1894 году в здании «Де Атлас» в Зволле было объявлено о создании Социал-демократической рабочей партии — предшественницы нынешней Партии труда — под руководством увлеченного идеей социализма адвоката Питера Йеллеса Трулстра. Социал-демократический союз Домела Нивенхёйса, основанный в 1881 году, в глазах многих социалистов был слишком анархистским и антибуржуазным. Трулстра и его сподвижники стремились, как и социал-демократы других европейских стран, к реальному участию в управлении государством. Уже в 1888 году Домел Нивенхёис был избран во Вторую палату, а в 1897 году Социал-демократическая рабочая партия завоевала свои первые места в парламенте. В 1914 году социал-демократы получили доступ в магистрат Амстердама. Но только в 1939 году, после того как они удалили из своей предвыборной программы положение о классовой борьбе, им удалось войти в правительство.

Почти религиозное содержание социалистического идеала давало католическому духовенству основание уделять всё больше внимания социальному вопросу. В Лимбурге, например, главный капеллан Хенри Пуле инициировал создание — вполне лояльных властям — местных профсоюзов шахтеров и железнодорожников; он сам организовал, по социалистическому образцу, такие потребительские кооперации, как «Хлеб наш насущный», и также по его инициативе возникло местное католическое товарищество по жилищному строительству. Он торопился со своими социальными проектами. «Если дела на социальной кухне идут недостаточно быстро, то блин подгорит, и его уже не снимешь со сковороды!»

У протестантов тоже происходило нечто подобное. Параллельно с социалистическими организациями они стали создавать собственные профсоюзы, собственные школы, собственные газеты, собственные больничные кассы. Нидерланды, таким образом, все меньше становились государственной нацией, какой была, например, Франция и которую хотел создать в 1813 году король Вильгельм I, Скорее в стране формировалась нация, объединявшая множество более или менее закрытых религиозных или мировоззренческих сообществ.

Примечательно прежде всего, как харизматичный пастор Абрахам Кёйпер сумел перевести подспудное недовольство в среде ортодоксальных кальвинистов в политическую акцию и объединить своих сторонников в строго управляемую массовую организацию. Он начал с собственной ежедневной газеты «Стандаард», основанной им в 1872 году. В 1879-м Кёйпер стал первым председателем «Центрального комитета антиреволюционного объединения избирателей», то есть практически главой образованной затем Антиреволюционной партии. В 1880 году он основал ортодоксально-кальвинистский Свободный университет Амстердама. В 1886 году Кёйпер наконец порвал с Нидерландской реформатской церковью, пользовавшейся поддержкой государства, и начал создание собственного церковного сообщества — Реформатского церковного объединения (Gereformeerde Kerken). Позднее произошло слияние его движения с движением Отделения, существовавшим с 1834 года. Ведь, по сути дела, и то и другое произошло из той кальвинистской среды, которая отвергала светские идеалы Просвещения. Сторонники Кёйпера создавали повсюду собственные школы как альтернативу безбожному, по их мнению, общественному образованию. В течение десятилетий дискуссия о требуемом ими государственном финансировании этих конфессиональных школ будет постоянно создавать проблемы в нидерландской политике.

Таким образом, различные движения за эмансипацию, прежде всего социалистические, ортодоксально-протестантские и католические постепенно создавали основу для специфического нидерландского партикуляризма, при котором каждая мировоззренческая группа, включая так называемые нейтральные, образовывала собственную общественную «колонну»; поэтому говорят о «колоннизации» Нидерландов.

Сторонники Абрахама Кёйпера к началу нового столетия составляли около 7 процентов населения страны, но они были прекрасно организованы. Совместно с католиками в 1901 году они одержали убедительную победу на выборах. А их инициативный пастор стал даже премьер-министром.

Однако теперь обнаружилась противоречивость в самом эмансипаторском движении Абрахама Кёйпера. Его сторонники выразительно называли себя «антиреволюционерами». Они хотели вернуть уважение к идеям своих «праотцев», провозглашенным в XVII веке, питали отвращение к так называемой рекатолизации Нидерландов, слышать не хотели о либерализме и социализме, отвергали, по их собственным словам, «дух времени», но вместе с тем их движение в некоторых отношениях тоже было современно. Они не колеблясь воспользовались новой техникой и коммуникационными возможностями второй половины XIX века для своих целей. Например, благодаря значительно улучшившейся работе почты газета Кёйпера «Стандаард» достигала каждого уголка страны. С помощью своей газеты он создал собственное «воображаемое сообщество». Новая сеть железных дорог, а позже и велосипед создали проповедникам и пропагандистам возможность добираться до любого места и организовывать массовые мероприятия, где Кёйпер и другие руководители его партии могли лично обращаться к собравшимся. Газовое освещение упростило проведение долгих и обстоятельных собраний по вечерам — любимое мероприятие соратников Кёйпера, и не только их одних. Телеграф и телефон позволяли осуществлять быстрый информационный обмен, несмотря на расстояния и государственные границы, и, соответственно, принимать быстрые решения.