Читать книгу - "Красный шторм. Октябрьская революция глазами российских историков - Егор Яковлев"

Феликс Дзержинский был одним из самых ярких представителей советского пантеона политиков. Его называли Железным и говорили о том, что он сгорел на работе.

Дзержинский родился в дворянской семье, связанной узами крови с блестящими родами Польши. При его энергии он мог бы сделать громкую карьеру в старой России. О том, что привело будущего главу ЧК в революцию, какие мифы о нем сложила русская эмиграция и каким он останется в русской истории, рассказал кандидат исторических наук Илья Ратьковский.

Егор Яковлев: Меня всегда интересовали члены ВКП(б), происходившие из дворянского сословия. Среди большевиков одним из знаменитых дворян был Феликс Дзержинский…

Илья Ратьковский: Да, упоминания о Дзержинских прослеживаются в архивных материалах России начиная с тридцатых годов XVII века. Польские коллеги предоставили данные, что следы Дзержинских есть в гербовниках еще более раннего периода. Возможно, они имели владения в западной и центральной частях Польши, а где-то в начале XVI века переселились на восток.

Семья была богатой?

Нет, Дзержинские не были богатыми, находились на вторых и даже третьих ролях в Речи Посполитой, но при этом имели родственные связи с известными и влиятельными кланами. К примеру, дедушка Дзержинского Иосиф взял в жены представительницу одной из самых знатных польских фамилий Антонину Озембловскую. В качестве приданого получил имение Оземблово в нынешней Минской области. Спустя время имение стало называться Дзержиново. Именно там 30 августа 1877 года появился на свет Феликс Дзержинский.

Его отец Эдмунд Дзержинский был математиком, окончил Санкт-Петербургский императорский университет в 1863 году, как раз в разгар восстания поляков против зависимости от России. Из-за своего польского происхождения не смог сразу найти место и лишь через два года, благодаря протекции тестя, занял учительскую должность, причем достаточно далеко от родных мест — в Херсоне, а потом в Таганроге. Вскоре у него выявили туберкулез, и он решил вернуться в родное Дзержиново. К этому времени несколько старших братьев Эдмунда уже умерли, еще один служил священником, так что имение унаследовал именно он. На пенсию и небольшой доход от периодической сдачи поместья в аренду жила вся большая семья, в которой было восемь детей. Богатым их детство определенно не назовешь.

Правда, Дзержинским помогали родственники жены Эдмунда — Елены Игнатьевны Янушевской. Ее семья была более богатой и знатной. В середине XIX века в доме Янушевских в Вильно был музыкальный и литературный салон. Игнатий Янушевский состоял в родстве с известным поэтом Польши Юлиушем Словацким. Бабушка Дзержинского по линии мамы регулярно высылала семье дочери деньги и часто принимала внуков в своем доме на длительное время, что и позволяло сдавать Дзержиново в аренду.

Насколько я помню, Феликс Эдмундович в детстве мечтал стать ксендзом.

Семья хотела, чтобы Феликс поступил в Санкт-Петербургский императорский университет, повторил путь отца, который умер вскоре после рождения сына. На это даже откладывались деньги. Дзержинский всегда во что-то верил: сначала в Бога, потом в революцию. В детстве это было искреннее чувство истового католика. Он грезил о сутане, несмотря на протесты матери.

Где он учился?

В одной из лучших школ империи — Первой Виленской гимназии, где получали образование будущий премьер-министр России Петр Аркадьевич Столыпин и великий актер Василий Качалов. Туда был весьма серьезный отбор. И то, что Феликс поступил, свидетельствует о хороших связях его семьи. Правда, сам он подумывал бросить гимназию ради духовного образования. До тех пор пока однажды не переосмыслил свои представления о религии и не ушел с головой в революцию.

У многих деятелей революционного движения произошел подобный разрыв: у бывших семинаристов Иосифа Сталина, Анастаса Микояна, Александра Мясникова. С чем это связано?

Для Дзержинского большую роль сыграла трагедия в Крожах под Каунасом, которую еще называют Крожской резней. При Александре III был взят курс на русификацию Прибалтики, закрывались католические церкви. В 1891 году в Крожах закрыли монастырь бенедиктинок. А в 1893-м императорские власти предприняли попытку закрыть последний деревянный костел под предлогом его ветхости. Местные жители отправили царю прошение оставить храм, но Александр безмолвствовал. Тогда прихожане установили у костела круглосуточное дежурство, звоня в колокола при малейшей угрозе. Между тем выполнять распоряжение из Петербурга в сопровождении жандармов явился лично ковенский губернатор Николай Михайлович Клингенберг. Но возбужденный народ забаррикадировался внутри храма и не пустил никого внутрь. Губернатор уехал ни с чем. Вскоре в Крожи прибыл казачий отряд в триста всадников, который имел предписание применить силу для разгона защитников костела. При подавлении «бунта» казаки убили девять человек и ранили более пятидесяти. Костел был закрыт, а Клингенберг в награду получил орден Святого Андрея Первозванного.

Эти события очень тяжело переживались в Польше и Прибалтике, в том числе Дзержинским лично. Они поставили перед ним вопрос: как мог Бог допустить убийство на пороге храма и не покарал русских казаков? Под влиянием этих событий Феликс отходит от религии и начинает активно участвовать в подпольном социал-демократическом кружке гимназии.

Не он его создал?

Нет. Кружок уже существовал. Его лидерами были братья Гольдман — Борис и Михаил, впоследствии крупные деятели демократического движения. Кстати, Михаилу Дзержинский дал известное в революционных кругах прозвище. Этот человек любил говорить не просто «товарищи», а «дорогие товарищи», «либер геноссе». Феликс прозвал его Либером (это впоследствии стало партийным псевдонимом). Либер в годы революции будет членом ЦК меньшевиков.

Надо сказать, что положение поляков и евреев в Прибалтике объективно толкало их в революционное движение. Русификаторская политика проявлялась даже в гимназическом обучении. К примеру, старшая сестра Дзержинского Альдона, которая училась в гимназии, получила переэкзаменовку только за то, что не смогла правильно объяснить значение русской идиомы «студеная вода». Она сказала, что это «вода из колодца». Русский учитель словесности удивился и спросил почему. Альдона ответила, что на польском языке «студень» — это «колодец». Она использовала польское слово, и ее оставили в школе на лето. Подобные ситуации воспринимались как национальный гнет.

Чем занимались в подпольном кружке? Читали запрещенную литературу?