Читать книгу - "Молодые и красивые. Мода двадцатых годов - Ольга Хорошилова"

Прошлое было великолепным. Сначала грандиозный скандал – в 1906 году супруга Дениза появилась на людях (подумать только, в церкви, перед святым отцом) в наглом узком платье без корсета, названном «Лола Монтес» в честь танцовщицы и авантюристки. Так Пуаре стал ниспровергателем корсетов и сторонником нового, спортивного стиля, высеченного из паросского мрамора античности. И так создал о себе первый миф. Ведь до сих пор говорят: «Пуаре отменил корсеты». Ничего не отменял – он рекомендовал дамам надевать под платья-туники более удобные корсетированные пояса, а молодым красоткам ходить «запросто», как его Дениза.

Жорж Лепап. Иллюстрация из альбома «Вещи Поля Пуаре»

Париж, 1911. Национальная библиотека Франции

В 1908 году выпустил целую коллекцию платьев в стиле Лола Монтес, назвав ее «Директория». Простые удлиненные формы, завышенная линия талии, кушаки и воротники-берты – все соответствовало духу закатной Французской революции. Потом были «Русские сезоны», сдержанное знакомство с талантливыми Дягилевым и Бакстом, в которых Пуаре ощущал не столько союзников, сколь конкурентов – ведь эти дикие русские сумели влюбить парижан в Восток гораздо быстрее, чем он, Поль Пуаре, «Великий». Так его тогда называли. Впрочем, в 1911 году модники (а может, и он сам) придумали другое прозвище – Парижский паша. В тот знаменательный для себя год модельер придумал множество восточных «штук», в том числе юбку-брюки, платье-панталоны, тунику-абажур, а еще тюрбаны, гаремные подушки, гаремные запахи… В том же 1911-м он совершил невообразимое по масштабу турне – показал свои модели в Германии, Австрии, Венгрии, Румынии. Заехал в Россию и увез оттуда не только щедрые подношения и длинные списки заказов, но и чудные вышиванки, сапожки, утварь и скатерти, из которых потом сшил платья (и этим опередил Ламанову на целое десятилетие). Тогда же открыл школу и мастерскую «Мартина», парфюмерную компанию «Розина», пилотный продукт которой, «Весь лес», стал первым в истории парфюмом, созданным на базе модного дома.

Жорж Барбье.

Рисунок вечерних ансамблей Поля Пуаре 1913 год.

Национальная библиотека Франции

Платье-абажур от Поля Пуаре

Фотография, 1912–1913 годы.

Электронная библиотека Кентукки: kyvl. org

Тогда в творчестве Пуаре было много «впервые». Он первым применил способ драпировки текстиля, повторив почти забытый опыт древнегреческих предшественников. Он впервые в истории французской моды организовал масштабный костюмированный бал на восточную тему, назвав его «Тысяча и вторая ночь, или Торжество по-персидски», а также первым пригласил к сотрудничеству авангардных художников – Дюфи, Матисса, Лорансен, Сегонзака, Пикабиа. Он первым среди французских творцов отправился за океан – соблазнять ненасытную и очень податливую американскую публику сказочно дорогими нарядами и тканями. И одним из первых кутюрье ввел в моду национальную экзотику, и так удачно, что стал предвозвестником ар-деко.

«В театре».

Реклама вечернего наряда от Поля Пуаре

Журнал Femina, 1919 год.

Архив О. А. Хорошиловой

Поль Пуаре всегда считал себя

художником и даже немного занимался живописью

2-я половина 1920-х годов.

Фонд А. А. Васильева

Парадоксально, но эпоха ар-деко не нравилась Пуаре. Он находил ее слишком простой, слишком грубой, городской, слишком во всех смыслах прямолинейной. Мэтр чувствовал, что не поспевает за ее учащенным ритмом, не может двигаться в одну ногу с коваными каблучками спортивных старлеток. Он стремительно набирал вес и терял сноровку, у него развилась одышка. Появилось неизбежное в таких случаях чувство ревности, потому что кто-то делает не хуже, у кого-то получается лучше, изящнее, современнее. На горизонте появились угластые локти и сигаретный дымок паучихи Шанель. Она приближалась, а он удалялся, его прижимали, бесцеремонно выпихивали на обочину современности. И Пуаре начал брюзжать.

В интервью то и дело критиковал – всех, кто его обижал и кто не соответствовал его изощренным представлениям о красоте. «Современные женщины? Но кого вы называете современными женщинами! Этих картонных тощих девиц, безгрудых, с угловатыми плечами. Клетки без птиц! Ульи без пчел!» Он ненавидел стиль garçonne, не понимал, как возможно ходить коротко стриженной, похваляться отсутствием груди и носить вздорные короткие юбки. Пуаре любил античные объемы – звонкие мраморные бедра, упругие перси, покатые плечи. Кроил платья по формам супруги Денизы – до размолвки считая ее идеалом. Он недолюбливал американок, хотя и благосклонно позволял им восхищаться платьями-абажурами и «гаремными» шароварами. Они, на его взгляд, были слишком падки на европейскую моду и слепо верили рекламе, силу которой модельер ощутил, как только ступил на американскую землю.

Ему не нравились коллеги, гнавшиеся за временем (Шанель, к примеру), предлагавшие «платья телефонисток» для прогулок и «купальные костюмы» для большого вечера. Он не понимал философию черного.

«Слишком все сейчас увлекаются этим цветом, – негодовал Парижский паша, – его чересчур много повсюду. Необходимо покончить с этим трауром, наше поколение не должно тащиться на поводу у глупых идей, оно нуждается в разнообразии и веселье».

Еще Пуаре ненавидел байеров, закупщиков дорогих универмагов, хотя благодаря им американцы выучились, наконец, правильно произносить имя мэтра. «От них нет проходу, – бурчал он. – Я уверен, байеры покидают показ, не изменив своего заранее составленного мнения о коллекции. И они готовы продавать лишь модели, похожие на успешно ими проданные в прошлый сезон. Они все смотрят в прошлое». Байеры – все до одного некомпетентны. Таков был приговор Парижского паши.

Он просто не понимал новых правил модного рынка, истинного назначения этих ловкачей. Не понимал и не принимал возможность авторского копирования. Считая каждое платье уникальным произведением искусства (а себя почитая художником), модельер решительно отвергал деликатные советы дельцов сделать модели чуть проще, чуть понятнее, чуть «более для рынка».