Читать книгу - "Голубая Дивизия, военнопленные и интернированные испанцы в СССР - Андрей Елпатьевский"

Достаточно интересен практически неисследованный сюжет о русских участниках Голубой Дивизии. В «Алфавитном указателе русских добровольцев», в книге А.П. Яремчука 2-го[75], перечислено 66 русских эмигрантов, участвовавших в испанской гражданской войне на стороне Франко, и указано, кто из них позже был в Голубой Дивизии, в РОА или в итальянских войсках, воевавших на Восточном фронте. В частности, в Голубой Дивизии воевали:

– Артюхов Николай Сергеевич, умер в Мадриде в 1981 г.;

– Гурский Сергей Константинович, умер в Мадриде;

– Клименко Надин Александрович, потерял там обе ноги, умер в Мадриде в 1978 г.;

– Кривошея Василий Евгеньевич, погиб в 1964 г. от несчастного случая в Мелилье;

– Тоцкий Лев Георгиевич, после войны уехал в Аргентину, умер там;

– Трингам Александр Александрович, умер в Мадриде в 1980 г.

Мы считали, что Иван Пономарев – фигура, вымышленная Руисом

Айюкаром, до того как ознакомились с исследованием Ксавьера Морено Хулиа[76]. Вот что тот пишет о русских участниках Голубой Дивизии:

«Особый случай – иностранные добровольцы. Факт, естественно, привлекший внимание, – попытка нескольких русских, белорусов и украинцев, живших в Испании, вступить в Голубую Дивизию. Сообщение, опубликованное в немецких миссиях Европы от имени Комиссии, состоявшейся в Берлине 30 июня 1941 г. содержало директиву о нежелательности рекрутирования иностранных добровольцев: «по политическим резонам» «русских» не следует принимать добровольцами. Исключая определенных лиц, которые, по своим специальным способностям, могли бы служить для «определенных специальных потребностей», любая попытка в этом смысле должна быть любезно отвергнута (затянуть решение вопроса). В случае необходимости, можно аргументировать тем, что Германия хочет избежать ситуации, когда попав в плен, русские стали бы считаться предателями своей родины. Исключение составляют добровольцы из балтийских стран (литовцы, латыши и эстонцы), просьбы которых можно в будущем удовлетворять. Но вопреки немецким директивам, декан бывших бойцов гражданской войны в Испании, полковник царской армии Николай Болтин собрал 29 добровольцев, желавших вступить в Дивизию. Среди них были представители разных национальностей Советского Союза. Они прибыли в Генеральный штаб Испанской армии 28 июня и 3 июля двумя партиями. Дело шло почти исключительно о бывших царских военных, участвовавших в испанской Гражданской войне; половина из них имела испанское гражданство. Все, исключая Болтина, – были сначала приняты. Из 28 человек 10 должны были использоваться как переводчики, двое в картографической службе, и несмотря на свои звания и военный опыт, остальные должны были стать рядовыми. Все они имели много общего: были твердые антикоммунисты, сражались в Белой Армии, и большинство из них потеряло свою профессию после Революции. Все вынуждены были эмигрировать из своей страны и сейчас стремились вернуться туда как победители, хотя бы и получив победу из рук Германии. Мы знаем, например, что Али Гурский, как только узнал о вторжении в СССР, хотел вступить в Вермахт, обратившись в военное ведомство («в этот момент, когда Фюрер Гитлер объявил войну коммунистам-большевикам и евреям, разрушившим мою Родину, и вступил в Россию, я считаю, что мой священный долг старого русского офицера и патриота немедленно идти туда, чтобы еще раз помочь всеми моими силами и знаниями освобождению моей старой Родины от ужасного коммунистического террора»). К этим добровольцам следует добавить лейтенанта летчика, направленного в Сабадель в Голубую Эскадрилью (С. 97). Тем не менее, немецкие директивы относительно добровольцев русского происхождения были весьма ясными и, хотя бы частично, мешали испанцам.