Читать книгу - "Русская Ницца - Сергей Нечаев"

После гибели императора потрясенный нравственно и физически М. Т. Дорис-Меликов тем не менее остался верен своим прежним воззрениям. Однако этого нельзя сказать о новом императоре Александре III; находясь под впечатлением от гибели отца, он изменил свой взгляд на «Конституцию Лорис-Меликова» и отказался утвердить ее. Обнародование Манифеста Александра III от 29 апреля 1881 года «О незыблемости самодержавия» Михаил Тариелович воспринял как крушение всех своих реформаторских замыслов и на следующий день подал в отставку.

После этого он переехал жить за границу, лишь изредка наезжая в столицу для участия в наиболее важных заседаниях Государственного совета, членом которого он продолжал оставаться.

Последним годам жизни М. Т. Лорис-Меликова посвящена повесть «Белый ворон». Ее авторы, Елена и Михаил Холмогоровы, пишут:

«Генерал-адъютант, генерал от кавалерии, покоритель неприступного Карса, бывший главный начальник Верховной распорядительной комиссии, позже министр внутренних дел и шеф жандармов, член Государственного совета граф Михаил Тариелович Лорис-Меликов скитался по европейским курортам, отданный на растерзание болезням и одной-единственной мысли: «Что я сделал не так?»

Мысль эта буквально преследовала его. Не оставляли и многочисленные болезни, особенно мучили кашель и лихорадка. 28 августа 1884 года, уже находясь в Висбадене, Михаил Тариелович написал своему другу, члену Совета Министерства внутренних дел А. И. Деспот-Зеновичу:

«Душевно уважаемый Александр Иванович.

Семья моя возвращается в Петербург; мне же, горемыке, приходится поневоле остаться до будущего лета за границей, так как пользующие медики настоятельно требуют, чтобы я провел зиму где-либо на юге. Тяжелая болезнь, вынесенная мною прошлой зимой, дает себя чувствовать еще и теперь; силы восстановляются медленно, и малейшая неосторожность снова укладывает меня в постель. Какой изберу пункт для зимнего пребывания, я еще не решил; это будет отчасти зависеть от хода холерной эпидемии, которая до настоящего времени продолжает распространять свой район. Полагаю однако, что водворюсь в одном из трех городов: Ментоне, Ницце или Меране».

В результате выбор пал на Ниццу. Таково было настояние доктора С. П. Боткина.

В теплую Ниццу семья Лорис-Меликовых переехала осенью 1885 года, и вслед за этим потянулись дни в эмиграции, похожие один на другой. Досуг Михаила Тариеловича на Лазурном Берегу Елена и Михаил Холмогоровы описывают так:

«Утро — за книгами и газетами, а после обеда и до самого вечера дом наполнялся гостями. Увы, не с каждым из них Михаил Тариелович мог пуститься в доверительные беседы. С унылыми физиономиями являлись бывшие соратники, вздыхали, что гибнет Россия… На их разговоры отставной диктатор отвечал добродушной молчаливой улыбкой: он хорошо помнил, как прятали они глаза при случайных встречах с опальным министром в Петербурге».

Единственной его отрадой, единственным по-настоящему близким человеком на чужбине была жена, представительница знатного армянского рода княжна Нина Ивановна Аргутинская-Долгорукова, принесшая в свое время ему в приданое земли в Тифлисской губернии вместе с медеплавильным заводом.[16]

От этого брака у них было два сына — Тариел (родился в 1863 году) и Захарий (родился в 1866 году), а также три дочери — Мария (родилась в 1858 году), Софья (родилась в 1862 году) и Елизавета (родилась в 1872 году).

Когда в 1885 году вся семья поселилась в Ницце, «сестры Лорис-Меликовы оказались в центре молодой компании, составлявшей, как они мнили о себе, цвет русской колонии».

За старшей из сестер Марией тут же начал ухаживать некий Сергей Новиков, и ей это очень нравилось.

Ни сам Михаил Тариелович, ни его жена не могли заставить себя всерьез отнестись к выбору дочери. По этому поводу Елена и Михаил Холмогоровы пишут:

«А этот Новиков? Уж очень какой-то невзрачный, хотя в свои двадцать шесть лет много успел повидать. Окончил Московский университет по юридическому отделению, потом вдруг поступил в морскую офицерскую школу, после которой три года проплавал на военных кораблях. Сейчас вышел в отставку и дожидается должности в ведомстве иностранных дел.

Михаил Тариелович попробовал разговорить его на отвлеченные темы — о литературе, экономике, способах правления в европейских государствах: как с куклой. Разве что поддакнуть может».

Однако роман у Марии с Новиковым завязался нешуточный, и под Рождество Сергей явился к Лорис-Меликовым просить родительского благословения на брак с ним их прекрасной дочери. В конце концов пришлось уступить, так как Мария проявила упорство в желании выйти замуж.

После свадьбы, состоявшейся в апреле 1886 года, молодые отправились в путешествие по Италии, а вскоре С. Е. Новиков получил там пост русского консула в Неаполе.[17]

* * *

В начале весны 1887 года в размеренной курортной жизни Лорис-Меликовых произошло еще одно событие: Ниццу взбудоражило сильное землетрясение. Елена и Михаил Холмогоровы рассказывают:

«Взрыв, воздушная волна, качнувшая постель, вписались в картину сна, и, когда верный Осип стал теребить барина, Михаил Тариелович все не мог расстаться с тревожными видениями.

— Вставайте, ваше сиятельство!

— Зачем?

— Земля трясется! Сейчас все провалится!

— Что провалится?

— Земля!

— Куда?

— Сквозь землю!

И новый удар, задрожали стены, что-то посыпалось сверху.

— Что ж ты думаешь, если я встану, земля успокоится? Ступай, не мешай спать!

Повернулся на другой бок и заснул.

Наутро над самой постелью графа простиралась в стене широкая трещина. Кажется, Лорис-Меликов был единственный житель Ниццы, не поддавшийся панике. Весь город кто в чем был высыпал на улицу. Аристократки, фрейлины всех европейских дворов выли, как простые бабы. В кромешной тьме люди сталкивались и вопили со страху. Новая знаменитость артист Мамонт Дольский в ночной рубашке забрался на фонарный столб: у столба больше, чему дома, шансов уцелеть, если еще разок тряхнет.